Они сидели на качелях во дворике за школой. Было совсем не холодно, но Наташа почему-то замерзла, о чем она не преминула сообщить. И Сергей понял, что нужно обнять ее, хотя в неуклюжей своей дубленке ему это было совсем неудобно сделать. Еще минуту спустя, после такого вот близкого молчания, он догадался, что нужно целоваться. Сергей высвободил подбородок из-под шарфа. Наташа тут же закрыла глаза и сказала, что верхняя губка у нее травмирована в детстве вилкой, и поэтому целовать нужно в нижнюю, и что Сергей привыкнет, и ему даже понравится.

Особого блаженства Сергей почему-то не испытал.
- Это потому что мороз, - сказала Наташа шепотом.
Удивительно, но она читала его мысли так же, как впоследствии руководила его чувствами.

                                          ***
Они начали встречаться. Их отношения, говоря языком Мопассана, двигались в сторону тела.

Сергей научился подавать ей руку, когда она выходила из автобуса или трамвая, опускать за нее пятачок в метро, орудовать ножом и вилкой, встречать ее, ждать, целовать нижнюю губку (верхняя была травмирована), ходить под ручку. Они посетили несколько выставок. Одна из них, художника Васильева, Сергею очень понравилась. Сходили раза два в театр – там ему было скучно, и оба действия он пытался залезть Наташе под юбку. Она морщила изредка носик, но руку его оставляла в покое, хотя на нее косились соседи по зрительному залу.

                                          ***
- Трахаетесь? – спрашивала Светка на очередной репетиции. – Нет? Ну, и мудак!
- В театр ходим и на выставки, - отвечал Сергей.
- Ну-ну, а после театра – к Светке, насчет джинсов поносить, - ехидничал Вовчик.
Колька молчал, Светка вертела попой в новеньких «Lee», подаренных «центровым чуваком», и не имела к Сергею никакого интереса, что, впрочем, позволяло Сергею относиться к ней на равных в группе и давать подзатыльники, если она фальшивила или «забывала» придти на репетицию.  «Подожди, подожди - говорила Светка, - придет время, хлебушка попросишь».

                                          ***
В начале марта отчим уехал в командировку. Мать Сергея раз в три дня дежурила на работе до полуночи, и он начал вынашивать план, целью которого было затащить Наташу в постель. По прошествии двух недель Наташа, видимо, поняла, что в определенные дни бояться быть застуканными не стоит. Она заметно освоилась дома у Сергея: включала и выключала телевизор, задергивала шторы, когда фонарь с улицы глядел в окна, легко располагалась на диване, поджав ноги... Сергей понял, что пора действовать. Но первая же его неуклюжая попытка провалилась с треском.

Они лежали на диване – это было днем – целовались и Сергей, как ему казалось, незаметно расстегивал пуговички на ее батнике – такие тогда были рубашки. И уже увидел завязочки спереди на лифчике – такие были лифчики – и потянул уже за веревочку, и веревочка потянулась, и освободилась полная грудь с розовым соском, и Сергей потянулся к нему губами, а пальцы его зашевелились ниже и уже почти забрались под колготки, когда Наташа вдруг спросила его тоненьким с хрипотцой голосом:
- А у тебя такое уже с кем-нибудь было?

Вот тут-то Сергей сделал промашку. Ему бы надо было также, с придыханием, ответить: «Нет», но опыта же – никакого, и он соврал чисто по-мужски. Он сказал твердо так, чтобы отпали все сомнения в его компетентности:
- Конечно. Раз сорок.
Наташа посмотрела на него из-под ресниц, как ему показалось, с интересом, и спросила:
- И ты никого из них не любил?
- А зачем? – спросил в свою очередь Сергей.
- А затем, что без любви этого делать нельзя, - сказала она, встала с дивана, завязалась, застегнулась и поправила прическу перед зеркалом.
Затем она повернулась к Сергею, оставшемуся лежать на диване, и задала свой отнюдь не риторический вопрос:
- Понятно?
- Понятно, - протянул Сергей, уже привыкнув к ее назидательному тону.

                                            ***
- Трахаетесь? – спрашивала его Светка на очередной репетиции.
- Нет, я мудак, - отвечал Сергей и рука уже не поднималась влепить ей ласковую затрещину.