ПРЕЛЕСТНОЕ СОЗДАНИЕ

Любовь человека сильней,

Все живое подвластно ей.

Отрицать ее и губить,

Что птицу в неволе томить.

На курсах офицеров запаса встретились ребята со всех областей, краев, со всего Дальневосточного региона. Сколько было человек, столько было и душ, также и характеров, несравненных и неповторимых. Но все ребята сошлись быстро, все после армии, и у многих дома уже были дети. Да и сами еще будущие офицеры мало чем отличались от детей, на перерывах между занятиями в коридоре не смолкала возня, а то и борьба, везде смех, шутки. Преподаватели - капитаны второго, третьего ранга, уже убеленные сединой - только улыбались, ведь сами были такие, а молодость есть молодость, что-то и у них в душе шевельнулось. Могли и пошутить с ними ребята, те тоже отвечали шуткой.

Например, преподавателя, химика по специальности, моряки заводили так: «Как надену портупею, все тупею и тупею». А он, уже убеленный сединой, красивый офицер - закипал, но тут же сдерживал себя и говорил: «Вот Вы рабочие, а вам начальник: «Давай-давай, шуруй-шуруй, начальнику премия - рабочему...» - и так далее, тоже не оставался в долгу.

Был у нас во взводе Володя Сурков, двадцатипятилетний парень, чернобровый, смуглокожий, крепкого сложения, в общем, парень видный. Но страдал больше всех из-за того, что его любовь дома осталась. Какие там занятия? Он только и обдумывал текст очередного письма, все рвался съездить к своей Валентине. Но кто его отпустит - до Владивостока далеко, никакого увольнения, тем более отпуска быть не могло, и три месяца для него были каторгой, а не службой. Утешали его ребята как могли: «Если любит - подождет, только крепче любить будет», - говорил Василий, самый старший со всего взвода курсант и дружески хлопал Володю по плечу. Тоже очень интересная личность, работал радистом на сейнере. Ходил в море и был там больше, чем на берегу. Он уже в семидесятые годы ненавидел коммунистов и предрекал именно то, что сейчас и случилось с нашей страной, так и говорил: «Коммунисты - воры, они страну и погубят».

Я удивлялся тогда, откуда у него столько злости на нашу власть, ведь жили мы неплохо. А он опять перечил: «Рыбы и той не стало, всю погубили, дельцы-коммунисты, скоро будем одним минтаем питаться. А ведь раньше минтай был кормовой рыбой, ее только на муку пускали». И действительно, сейчас мы в состоянии купить только минтай, и то изредка - удивительный был человек Василий, мог предвидеть или анализировать факты, то, что для нас, молодых, было темным лесом.

И еще один был интересный курсант Игорь Тихонин. Но как раз-то тихоней он и не был, самый острый из всех на язык, сам украинец по национальности, весельчак и балагур, каких мало. Да еще что-нибудь похохляцки скажет, и весь взвод от смеха падал. Вот так и коротали все 

три месяца, с шутками и смехом, а то ведь можно с ума сойти: за забором, что еще и колючей проволокой обнесен, - одним словом, военная романтика.

И вот вечером на самоподготовке, была у нас и такая, Володя Сурков размечтался: «Вот приеду домой, женюсь на свой Валюте, ну и что, что ей семнадцать лет, уговорю своих родителей, съездим к ее родным, все уладим и точка. Разведем с ней пчел, а один улей, знаешь, сколько доходов дает?» И давай тут же доход на бумажке считать и нам показывать расчеты.

«И заживем мы с Валюшей богато и счастливо, она будет у меня красивее всех, хотя и сейчас она красавица. Лишь бы только дождалась она меня, не нашла себе другого», - и он снова погрузился в свои тяжелые раздумья.

Не стерпел тут Игорь Тихонин, подскочил, точно на пружинах, его появляющаяся лысина сразу порозовела, лицо озарилось хитрой-прехитрой улыбкой:

Негодник, или шутник Зубы скалит, смеясь,

К наглости с детства привык,

Изливает яд, не таясь.

-        Хочешь, я научу, как можно разлюбить девушку, жену или любовницу, - пристал он к Володе.

Тот ничего не понял, но только буркнул: «Мне кроме Валюши никого не надо, лишь бы дождалась меня».

Но Игорь уже работал на публику, и все приготовились смеяться - знали, что Тихонин что-нибудь сморозит сейчас.

-        Так вот, слушай, Володя, - говорил Игорь, - средство проверенное, гипнозом называется, а еще правильнее самовнушение. Любишь ты свою Валюшу? Любишь, - сам отвечал себе Игорь. - Так вот, посмотри на свое прелестное создание, когда она сядет нужду большую справлять. Посмотри на нее: как она тужится, как она потеет, на лбу появятся морщины, вся растрепанная, красная, ну баба- яга и только, и вся любовь твоя пройдет, как рукой снимется

И залился Игорь веселым заразительным смехом, только никто не смеялся. Володя подскочил, зашлепал губами, и ребята услышали только одно слово «сволочь», и тут же Володя упал головой на стол, весь бледный, расплакался от своего бессилия, от избытка чувств. Ему и так было тяжело и вдруг такое слово «сочувствия» от Игоря, конечно, он не ожидал такого удара. Но и Игорь не долго смеялся, резкий боковой удар Василия свалил Тихонина на пол.

Чем бы все дальше закончилось, неизвестно, но тут в дверь вошел наш классный руководитель - капитан третьего ранга Середа. Он только мельком на все глянул и понял, что главное взять инициативу в свои руки, и он начал вести самоподготовку, как ни в чем не бывало.

После окончания курсов все младшие лейтенанты запаса прощались тепло друг с другом, только Володя не прощался с Игорем, но у них было за что. Не стерпел Игорь, подошел и извинился перед Володей, все облегченно вздохнули.

Пусть любят до гроба.

И кучу имеют детей,

  И до старости оба,

Помнят прелесть всех дней.

                22 ноября 1993 г.