Глава 5. 

Сквозь полуопущенное стекло в салон ворвались приятная свежесть и благоухание. С травы и цветов на клумбе стекали вниз капельки воды. Чья-то заботливая рука, борясь с августовским зноем, полила даже асфальт вокруг особнячка, и он теперь умытый и охлаждённый радостно посверкивал маленькими лужицами.

«Ауди» миновала клумбу, въехала на площадку и остановилась между «Хондой» и «Волгой». Андрей вышел из машины и, хотя идти туда ему совсем не хотелось, направился ко входу в здание.

Сегодня охранник-камуфляжник другой, но взгляд такой же, как и у вчерашнего – пронизывающе рентгеновский.

- Вы к кому?

- К Константину Олеговичу Бурому.

- Кто?

- Кириленко.

Рука охранника потянулась к пульту.

- Можешь не докладывать, - вслед за Андреем в вестибюль зашёл Москалёв. - Бурый в курсе. Он ему на одиннадцать назначил.

- Хоть на двенадцать, моё дело - сообщить, - охранник щёлкнул тумблером. - К Вам Кириленко.

- Запускай, - отозвался динамик.

Коридор, пустынная приёмная с телевизором и креслами. Дверь в кабинет Бурого открыта и оттуда доносится его добродушный тенорок:

- Сейчас позвони Перельману и узнай, когда они закончат.

- Я ему уже звонила, десять минут назад.

- Ну и?

- Он просит ещё два дня.

- Как всегда не торопится, мудила, - Константин Олегович изрёк смачный матючок. - Любит сопли жевать, дискуссии разводить. Не может твёрдость проявить. Хорошо, я с ним сам разберусь. Свободна.

Из кабинета вышла миловидная блондинка, загорелые ноги которой значительно удлинялись высокими шпильками туфель. Обмахиваясь канцелярской папкой, словно веером, она продефилировала по мрамору пола, улыбнулась Москалёву и исчезла за дверью, расположенной слева от входа.

- Андрей Сергеич, прошу, любезный.

Повинуясь этому приглашению, Андрей вошёл в кабинет:

- Здравствуйте.

- Здравствуй. Здравствуй и присаживайся, - Бурый сидел за столом, улыбался и смотрел на настенные часы. - С точностью до секунды.

- Да, как раз одиннадцать, - ответил Андрей, опускаясь на кончик кресла напротив стола. - Спасибо за этот сервис. Правда, сервис навязчивый, но если бы не ваша машина, я наверняка опоздал бы.

- Помилуй, какой же это навязчивый сервис, - усмехнулся Константин Олегович. - Вот если бы я тебя вчера определил ночевать в изолятор, или КПЗ, тогда это был бы навязчивый сервис. А так, это просто дружеская услуга.

- Значит, это по дружбе ваши люди следят за мной и знают, что я ночевал не дома, а в другом месте?

- У Даши, - уточнил Константин Олегович и улыбнулся ещё шире. - Уважаемый Андрюша, когда же ты уяснишь, наконец, что если нам интересен какой-то человек, то мы будем знать его местонахождение с точностью до миллиметра. Мы себе такое можем позволить. Всё хватит, будем считать, словесную разминку перед нашим вторым разговором завершенной. Твоё решение?

- Согласен! - гаркнул Андрей так громко, что у собеседника на долю секунды исчезла улыбка и на круглом лице возникло мимолётное выражение удивления, даже испуга.

- Я понимаю твою радость по поводу принятого решения, - сказал Бурый, принимая прежний улыбчивый облик. - Но зачем же так орать? Не нужно, я не глухой. Ладно, сделаю скидку на твою молодость, темперамент и недавно возникшее страстное желание работать на меня. Что значит любовь - прямо завидую! Провёл время с Дашенькой, расслабился, сбросил напряжение, снял стресс и - пожалуйста: всё продумал, всё взвесил и всё правильно решил. Молодец! Я и не сомневался в твоём ответе. Значит, согласен работать?

- Я согласен бороться против терроризма.

Константин Олегович пристально посмотрел на Андрея:

- Если ты согласен бороться против терроризма, значит, будешь работать на меня, и будешь делать то, что я тебе скажу. А я тебе говорил, что с твоей помощью мы соберём компромат на Дыбреева и упрячем этого демона за решётку. Правильно?

Андрей набрал воздух в лёгкие, словно готовился броситься в омут, и отрицательно качнул головой:

- Не правильно.

- То есть? Что ты мне голову пудришь, молокосос? - впервые дежурная улыбочка Бурого, к которой Андрей уже успел привыкнуть, трансформировалась в злобную гримасу. - Или в самом деле хочешь, чтобы мои угрозы стали для тебя кошмарной действительностью? Не желаешь по-хорошему, будет тебе по-плохому...

- Константин Олегович, дайте мне сказать,.. – волнуясь, сказал Андрей.

Ему было страшно, он осознавал, что играет с огнём. В этот момент цена слов была непостижимо высока: от того, что он сейчас скажет этому пузатому вербовщику, будет зависеть его будущее, а также, весьма вероятно, будущее близких ему людей. Нужно собраться с мыслями и убедительно, но не перегибая палку, высказать то, о чём думал полночи и к чему окончательно пришёл только находясь в «Ауди».

- Константин Олегович, вчера вы обвинили меня в том, что я работаю на террористов. Может быть, Дыбреев и Кочкин выполняют заказы какой-то террористической организации. Но я свято верил, что работаю по заказу российских правоохранительных органов, что, благодаря моим программам, будут совершенствоваться электронные защиты государственных предприятий. Теперь неожиданно появились вы, предлагаете работать на вас, то есть на вашу организацию, предлагаете передать ей всё сделанное мною для Дыбреева. Пожалуйста, поймите меня правильно, я больше не хочу второй раз наступать на одни и те же грабли. Где гарантия, что вы и есть самое настоящее ФСБ, действующее в интересах государства? Почему я должен верить вам? Потому что вчера один из ваших людей был одет в форму милиционера, а второй - помахал у моего носа удостоверением? Но такую форму в наши дни имеют и преступники, а любую «корочку» можно элементарно купить, их сейчас на улицах пачками продают. Да, вы демонстрируете удивительную осведомлённость: знаете всё обо мне и об моих родственниках, знаете, над чем я работал в течение прошед­ше­го года, но... Ведь точно такую осведомлённость может продемонстрировать и группировка бандитов, и банда террористов. Допустим, где-то произошла утечка информации, и вот они, заинтересовавшись хакерскими программами, навели о нужном программисте справки и теперь наехали на него.

- Значит, не веришь, что я из ФСБ, считаешь, что я какой-то бандюга? – заплывшие глазки Константина Олеговича засветились насмешкой и буравчиками впились в Андрея, мясистые губы растянулись в улыбочке, которую сейчас вряд ли можно было бы назвать добродушной.

Андрей отвёл взгляд и пробормотал:

- Я не считаю, что вы бандит. Но чтобы работать на вас, я должен твёрдо быть уверен...

Полное тело Бурого заколыхалось от смеха:

- Что же мне прикажешь, съездить с тобой на Лубянку? Провести тебя через парадный вход, поводить по коридорам и кабинетам, построить табун генералов в форме и попросить их промаршировать перед тобой? - Смотри мил человек: вот оно ФСБ во всей своей красе?!

Не зная, что ответить, Андрей молчал, неподвижно уставив взгляд в шнурки своих кроссовок.

- Ты хочешь сделать правильный выбор и хочешь быть твёрдо уверен в нём? Хорошо, у тебя появится такая уверенность. Но пока её нет, отдыхай.

Андрей поднял глаза:

- Что значит - отдыхай?

- То и значит. Отдыхай у нас в специально отведённом для этого помещении.

- А дома нельзя?

- Домашний отдых не идёт тебе впрок, так что отдыхай здесь: набирайся ума.

- Сколько же мне предстоит отдыхать?

- Сколько нужно, столько и предстоит. Может, часы, а может, месяцы. Ой! - Бурый картинно всплеснул маленькими ручками. - Я совсем упустил из виду! У тебя же, Андрей Сергеевич, сегодня намечалось рандеву с однокурсником Акимовым Валентином. Но всё в жизни бывает! Ты ведь и сам ему сказал, что перед встречей вы созвонитесь, мало ли что. А если сегодня и не встретитесь, то встретитесь когда-нибудь в другой раз,.. может быть.

«Издевается, садюга, - подумал Андрей. - Даже не стесняется, прямо даёт понять, что мой телефон прослушивается. Может, действительно ФСБ? Может, не стоит тянуть волынку и сразу согласиться работать на него без всякой волокиты?».

По лёгкому движению воздуха Андрей понял, что за спиной открылась дверь - как и при первой встрече, Бурый незаметно вызвал свою обслугу.

- Отведите его в комнату отдыха, - распорядился он. – В комфортную.

Андрей тяжело поднялся с кресла и повернулся к двери. На сей раз вместо Москалёва его на пороге поджидали двое парней в камуфляже.

- Идите за мной, - спокойным, каким-то будничным голосом произнёс один из них. Второй камуфляжник пошёл сзади.

В коридоре свернули к лестничной площадке и стали спускаться вниз. «Отдыхать мне предстоит в подвале», - подумал Андрей. Воображение сразу нарисовало страшную камеру графа Монте-Кристо: мрак, осклизлые от влаги стены, холод, кружку с водой и корку хлеба, к которой осторожно крадётся крыса. Большая серая крыса с длинным хвостом. Представив эту хвостатую мерзость, Андрей содрогнулся и невольно замедлил шаг.

Камуфляжник толкнул двери, включил свет и отодвинулся в сторону:

- Заходите.

Андрей вошёл и услышал, как сзади щёлкнул замок закрываемой двери.

Комната, в которую его привели, вовсе не походила на чудовищные казематы: вполне современная кровать с застеленным белоснежным бельём, стол со сложенными стопочкой газетами и журналами, два стула, телевизор с сенсорным управлением, даже холодильник, правда, отключённый – открытый и пустой. В одном из четырёх углов за тоненькой непрозрачной перегородкой размещались умывальник и унитаз.

Андрей прошёлся по «комнате отдыха» - ничего, жить можно! Хоть в ней и нет окна, зато не сырая, как обычные подвалы, и крысы здесь уж точно не обитают. Приободрённый таким выводом он подошёл к столу, выбрал несколько журналов и принялся перелистывать их. «Сколько меня здесь будут мариновать? Может - часы, может - месяцы, как сказал этот толстый боров - Константин Олегович. Будем надеяться, что всё-таки часы. Кстати, сколько сейчас времени?».

Андрей достал мобильник: одиннадцать пятьдесят пять. «Странно, если я арестован, то почему у меня не отобрали мобилу? Забыли, наверное», - воровато покосившись на дверь, он нажал на «Power», но на экране телефона засветились три слова: «Ваш номер отключён».

Вот в чём дело?! Всё правильно, зачем им отбирать трубу, если они имеют возможность её отключить. Действительно, у этих ребят широкий спектр возможностей. Андрей положил на место журналы и в раздумье принялся вышагивать по комнате.

- Ты хочешь сделать правильный выбор и хочешь быть твёрдо уверен в нём? Хорошо, у тебя появится такая уверенность, - вспомнил он слова Бурого, произнесённые полчаса назад.

Да, он хочет быть уверенным, что поступает правильно на все сто! И пока этой уверенности нет, он соглашаться не будет. Ещё не вечер, как поёт любимый певец отца - Высоцкий, ещё не вечер! Нужно потерпеть. Нечего греметь кулачками по двери, пусть они действительно убедят его в правильном выборе. А пока - отдыхать! Ведь это всё-таки – «комната отдыха».

Андрей включил телевизор и, скинув кроссовки, плюхнулся на кровать.