«А мир был чудесный, как сопля на стене
А город был хороший, словно крест на спине
А день был счастливый-как слепая кишка
А он увидел солнце...»

Гражданская оборона - Он увидел Солнце

Прошло несколько дней с тех пор, как Кейранд познакомился с Мертворожденными. Черная полоса неудач прошла, и мальчик вернулся к излюбленному делу – воровству. Но эти дни он воровал не как обычно, чтобы насытиться. Теперь мальчик очень много времени проводил на рынке, крал с прилавков много разной еды, но сам даже не думал дотрагиваться до неё. Он нес краденое домой, тщательно прятал это от матери, а сам съедал только малую часть, ровно столько, сколько нужно было его телу. Он копил еду.

Копил, но не для себя. Кейранд только начинал жить в этом мире. Тринадцать лет – разве это серьезно? Но за все эти годы голода, побоев, холода, ненависти, драк с другими нищими за мертвых крыс, которых можно приготовить или, в худшем случае, съесть сырыми и хоть чуть-чуть насытиться, Кейранд научился ценить бескорыстную помощь со стороны чужих людей. Он собирал эту еду для Мертворожденных, желая отблагодарить их за то, что они помогли ему выжить, что не прогнали, поделились едой и приняли его с гостеприимством. Быть альтруистом на Анкселе – непозволительная роскошь, Кейранд понимал это и считал своим долгом ответить Мертворожденным добром за добро.

Несколько раз он приходил к ним, но, разумеется, о своем подарке ничего не говорил. Члены банды всегда встречали его с радостью, они много говорили, шутили, смеялись. Наверное, это был первый раз в жизни Кейранда, когда он просто хохотал, не думая о тех проблемах, что ждут его на улице и дома. На бесконечной черной ленте его жизни стали проявляться крохотные белые пятнышки, будто на неё прыснули растворителем. Иногда парни делились с ним своим жизненным опытом. Гаротон учил Кейранда карманным кражам, Мальтер показывал, как нужно драться

- А ты неплох, - сказал он после первого «урока», - Такой хилый с виду, а бьешь вполне недурно, да и выносливости не занимать. Тебе бы откормиться, подкачаться и усвоить парочку приемов – и вышел бы отличный боец.

Но больше всего Кейранда интересовал Цинтлер. Причем, интерес этот был обоюдным. Они оба присматривались, изучали друг друга. Шарн так и не мог разгадать, почему при первой их встрече Мертворожденный так странно улыбался, слушая его рассказ о жизни. С тех пор трехпалый не давал ему ни единой зацепки, ни единого намека и свои эмоции демонстрировал куда сдержаннее.

И вот, Кейранд собрал достаточно еды, чтобы можно было преподнести её, как подарок. Дар вышел небольшим, но вполне сносным, так что мальчик сложил всё в пластиковый пакет и вместе с ним пошел в дом Мертворожденных.

Когда он открыл дверь и вошел, то застал всех членов банды в сборе. Гаротон с Мальтером играли в карты, Цинтлер сидел у костра, задумавшись о чем-то.

- О, Кейранд! – обрадовался он, увидев знакомого, - Помяни урода…

Парень подошел к Шарну и предложил ему руку.

- Сам ты урод, - усмехнулся Кейранд, пожимая ладонь Цинтлера, - У меня к вам кое-какое дело.

- Да? Интересно. Выкладывай.

Кейранд вздохнул, собираясь с мыслями.

- В прошлый раз вы очень помогли мне. Не знаю, может, я и выжил бы без вашей помощи… Но мне пришлось бы гораздо труднее… Я правда очень ценю вашу поддержку и не хотел бы оставаться в долгу. Возьмите. Это подарок.

Гаротон бросил карты и подошел к ним. Он взял пакет, но неуверенно, будто хотел просто подержать его в руках, не забирая.

- Какой-то ты непонятливый, Шарн, - сказал он, - Мы же договорились – той едой мы поблагодарили тебя за то, что ты разжег для нас костер. Ты нам ничего не должен. Правда же, Цинтлер?

- Гаротон, подожди, - ответил парень, отпихивая Гаротона рукой в сторону.

Несколько секунд он пристально смотрел в зеленые глаза Кейранда, что-то серьезно обдумывая. От этого взгляда у Шарна невольно пробежала дрожь по телу. Внезапно он понял, что стоит перед анкселом, который выше его на целую ступень. Не в пример умнее, не в пример решительнее, хотя со стороны простого обывателя два мальчика смотрелись одинаково – худые оборванцы, которых пора бы уже резать, как чрезмерно расплодившихся собак.

- Знаешь что, Кейранд… Пошли со мной.

Цинтлер взял чужака за рукав и повел его к лестнице наверх. Он провел Кейранда на второй этаж, и они вошли в одну из пустых квартир, где не осталось никакой мебели.

- Послушай, - начал он, - Я не могу принять у тебя этот подарок. По той же причине, по которой в своё время ты не хотел брать нашу еду – мы не принимаем подачки от чужаков.

- Но ты ведь не стал бы тащить меня сюда, чтобы мы остались один на один, только ради того, чтобы в трех предложениях отказаться от моего подарка?

- Больно ты умный, Шарн… Да, не стал бы. Мы не принимаем подарки от чужаков… Но, если бы ты стал одним из нас… Можно было бы назвать еду, что ты принес, лишь вкладом в общее дело. Скажи, ты хотел бы этого? Стать Мертворожденным?

- Но ведь вступить в вашу банду не так-то просто? Гаротон с Мальтером как-то мельком упоминали какой-то Кодекс, правила… - сказал Кейранд.

Ему вдруг показалось, что в глазах Цинтлера блеснула четкая мысль «Вот жопа зеленоглазая, от ответа увиливаешь, а сам информацию из меня тянешь».

- Да, у нас есть и Кодекс, и пара отдельных от него правил, которые устанавливает лидер. Соответственно, чтобы стать одним из нас, ты должен поклясться, что никогда их не нарушишь. На самом деле, не нарушать наши законы– дело несложное, но есть одна загвоздка: первое правило Кодекса. Оно звучит так: «У «мертворожденного» не должно быть иного дома, кроме того, где обитает Братство». То есть…

- Я должен буду уйти из своего дома… Теперь понятно, почему все ваши истории заканчивались одинаково.

- Да. Мы все ушли из прежних жилищ, где нас ненавидели, презирали, желали нашей смерти. Ушли, чтобы найти своё собственное будущее. Подумай, Кейранд, что ты теряешь, бросив свою мать-алкоголичку и её друзей, которые избивают тебя и отнимают те крохи еды, что ты с таким трудом смог добыть? А теперь подумай, что ты приобретешь, прийдя к нам? Ты видел, как мы живем. Пусть убого, да, но разве до этого ты жил в золотом замке с изумрудными полянами и реками из меда? Пусть бедно, зато мы вместе. Мы братья. Если кому-то не везет, мы делимся с ним тем, что сами успели достать. И у нас есть цель. Четкая, внятная цель – выжить. Показать fuck всему этому еб****у миру. Ты ведь знаешь, что я не вру, ты общался с нами, знаешь, что мы фанатики этой идеи. Так захочешь ли ты после этого вернуться на улицы и продолжать жалкое существование, без смысла, без цели? А жизнь так и будет тянуться, как гребаная сопля, пока ты не сдохнешь в какой-нибудь подворотне или канаве. Не обижайся, друг, но ты ведь и сам знаешь, что это правда.

Кейранд молчал, смотря на выцветший рисунок гнилых обоев. Цинтлер вздохнул и продолжил:

- Потому я тогда и улыбнулся, Кейранд, помнишь? Я понял, что ты нам подходишь. Ты – настоящий Мертворожденный. Зачатый без любви, презираемый своими родителями, мир пытается задавить тебя, но ты не умираешь, - в глаза Цинтлера загорелись, - Я бы очень хотел видеть тебя среди нас, Кейранд, даже не буду скрывать этого.

- Спасибо, Цинтлер, но… Ты дашь мне время подумать? – сказал мальчик, подняв взгляд на лидера банды

- Конечно. Думай, сколько нужно, мы никуда не торопимся. Если хочешь, можешь прийти завтра, клянусь, твою еду мы не тронем.

- Нет, я посижу тут… Потом спущусь к вам и скажу, что решил.

- Хорошо, - Цинтлер улыбнулся и похлопал парня по плечу, - Пойду, не буду тебе мешать.

И отсалютовал своей замотанной грязным бинтом (который не меняли, похоже, уже несколько дней) уродливой трехпалой ладонью. Кейранд остался один.