Сказка для взрослых.

Наступившая ночь принесла Гунари разочарование. Покинув гнездо под топчаном и обернувшись, чтобы поглумиться над пленным, он увидел лишь примятую солому, враг исчез. Визг, изданный вампиром, разнёсся окрест, и на этот призыв ответили как другие упыри, так и зомби. Столпившись у землянки, они ожидали приказа хозяина.

– Найти! – верещал Гунари, – Обыскать всё вокруг, в каждую дверь постучать, но вернуть!

Но если дети ночи не восприняли его распоряжение буквально, и не включили в область поисков жилые здания, то ходячие мертвецы, обделённые разумом, не только обошли открытые места, но и попытались прорваться в дома.

К счастью, Драгомир, узнав о новой угрозе его подданным, успел оповестить поселян, принявших меры для защиты своих жилищ. Дворец же с железными дверями и ставнями и вовсе оказался непроницаем для нежити.

Всё было бы не так страшно, если бы находившиеся внутри друзья не оказались в осаде. Задержка в работе над киберорганизмами совершенно не устраивала Флореску, и он крепко задумался.

– Ворон, – спросил он, наконец, – ты сумеешь вызвать огонь?

– Откуда?  – не понял кудесник.

– На зомби. Чтобы их поджечь.

Тот озадаченно взглянул на Драгомира.

– Попытаться могу, но… может, их порубать лучше?

– Их там десятка два, а нас трое, слуг я в расчёт не беру. Думаешь, мы справимся? Бить надо прицельно, чтобы каждому голову снести. А пока примеряешься к одному, другие и укусить могут.

Молчавший до сих пор Саша застонал:

– Да что же это за напасть такая?! Вроде бы в сказке живём, всё тут, казалось, должно быть ладно. Так нет, что ни день, то приключения. А у меня в тридесятом царстве жена с дочкой беззащитные, что если чудища туда доберутся?

– Маловероятно, – отозвался Драгомир. – Они не отходят далеко от охотничьих угодий, а зомби от хозяев. Но придумывать что-то надо и срочно. Не сидеть же взаперти, ожидая милости от Гунари. Ведь он может и не отозвать свои творения.

На столе вдруг вспыхнул ковш и сгорел быстро и бесшумно, ничего вокруг не задев. Это кудесник испробовал свои силы.

– Ай да Ворон!  – обрадовался Драгомир. – Теперь мы и с нашими врагами управимся, и селу ближнему поможем.

– Что ж, я готов, – ответствовал тот.

– Саша, –  попросил друга Флореску, – побудь с Ванечкой, пожалуйста. Может, ему что-нибудь понадобится.

Несмотря на уверенность в своих силах, мороз подирал по коже обоих, когда они вышли навстречу ужасным тварям. Почуяв плоть, зомби, загребая ногами и рыча, двинулись к людям. С отвращением, морщась от неимоверной вони, смотрели те на тянущиеся к ним полуразложившиеся руки, на полусгнившие тела, из которых кусками вываливались того же достоинства внутренности. Но вот вспыхнул один, другой, покатилась голова третьего кадавра. Драгомир и Ворон целенаправленно прокладывали себе дорогу среди нежити. Через несколько минут вокруг громоздились обезглавленные останки, а ветер разносил пепел по окрестностям.

Добравшись до конюшни, друзья оседлали испуганных лошадей и поскакали в село. Ситуация там оказалась намного хуже: живых мертвецов бродило вчетверо больше, чем у дворца, да и скрываться среди изб для них было гораздо сподручнее.

Переглянувшись и кивнув друг другу, мужчины ринулись в бой. Самые смелые поселяне вышли с мечами на подмогу, и, в конце концов, общими усилиями они справились. Из домов выглядывали поседевшие от страха люди, кидаясь к королевичу со словами благодарности, не забывая при этом славить и кудесника.

Флореску же обратился к ним с такой речью:

– Знаю, что это грех великий, но, человече, дабы уберечь себя и семьи свои, сегодня до заката надо раскопать кладбище и покойников пожечь, чтобы не поднялись они из могил.

Угрюмы стали лица его подданных, но понимали все, что иначе нельзя. Взяв лопаты, они дружно отправились к погосту, а Ворон с Драгомиром снова обошли поселение, чтобы убедиться в абсолютной победе над врагом.

Когда зашло солнце, Гунари ждал неприятный сюрприз в виде разрытых могил и сожжённых мертвецов. Кроме того, армия зомби, отправленная им на поиски Голоднова, так и не вернулась. Не ожидавший ничего подобного вампир метался по лесу и ревел:

– Ах, так, Драгомир, значит, хочешь войны?!  Что ж, ты её получишь!   

Да, не зря он готовил запасной вариант на случай, если произойдёт непредвиденное. Неподалёку от места обитания упырей находилось старинное захоронение. Конечно, многие трупы уже не могли подняться, поскольку полностью истлели, но несколько десятков мумифицировались и годились на роль помощников Гунари.

Вампир склонился над кочковатой почвой, и из уст его зазвучали странные слова. Под воздействием заклинания земля, пробитая костистыми руками, вспучилась, и наружу начали выбираться бывшие люди. А упырь повелел им атаковать поселение.

Обитатели дворца услышали далёкие крики, и сон мгновенно слетел как с властителей, так и с челяди. Выбежав наружу, они пытались определить, откуда доносятся звуки, и с ужасом поняли, что на сей раз жителей тридевятого королевства застали врасплох. Драгомир помрачнел.

– Не хотел я этого делать, да, видно, придётся, – сказал он.

И потянул друзей за угол дворца.

– Здесь находится старый могильник, – объяснил Флореску. – Кого тут хоронили, неизвестно, но я давно чувствую его энергию.

Вампир сосредоточился, глядя в лишь ему видную точку, а Ворон с Елисеем, в страхе вцепившиеся друг в друга, слушали произносимые им жуткие слова:

«Проснись, мертвец, поднимись, мертвец, моей воле навеки подчинись, мертвец!»

Зашевелилось пространство, гораздо большее, чем при заклинании злобного упыря, и из земли один за другим стали вставать отвратительные трупы, покрытые спекшейся коркой. Нестройной чередой ковыляли они туда, где, замерев от ужаса, стояли мужчины. Только Флореску выглядел невозмутимым. Он простёр руки и громко сказал:

– Отыщите ваших собратьев неправедных и уничтожьте всех. Пока вы этого не сделаете, не видать вам покоя, не вернуться в свои могилы.

Страшное воинство послушно двинулось мимо оцепеневших людей в сторону села, а полная луна мёртвенным светом озаряла их путь.

Отправив покойников на битву, вампир сел на траву и пристально, даже слишком, принялся рассматривать пальцы.

– Каждый такой момент, – сказал он, – напоминает мне, что я не тот, кем пытаюсь казаться, и рождает сомнения в моём праве ходить по земле.

Саша и кудесник попытались сказать что-то утешительное, но не смогли, а между тем вопли стихли, и воцарилась тишина.

– Воюют, – промолвил Флореску, отодвигаясь от Ворона, опустившегося около.

– Ты что, и впрямь себя человеком не считаешь?! – возмутился кудесник. – Даже рядом со мной сидеть не хочешь, словно запачкать боишься! Я ж тоже кудесами пользуюсь, но из-за этого к нелюдям себя не отношу. Вот скажи мне, не всё ли равно, как ты рать ведёшь, если это благом оборачивается? Гляжу я на тебя и думаю, почему ты ещё не святой…

Драгомир залился смехом, перешедшим в истерический.

– Пре… пресвятой вампир, – приговаривал он, извиваясь, как от колик, – непорочный монстр…

Ворон грубо встряхнул друга.

– Почему ты никого не слушаешь?!  – закричал он. – Ты добра сей земле и жителям её сделал более чем мы вкупе. Да твои силы упырские – благословение тридевятому королевству!

– Верно он говорит, – вмешался Саша, – Драгомир, будь ты хоть инопланетянином, а уж это совершенно другой вид, ты стоишь на стороне добра. И хватит уже грызть себя из-за того, в чём нет твоей вины.

Наступило молчание, Флореску размышлял.

– Простите меня, – спустя время, промолвил он. – Как однажды сказал Ваня, я и впрямь погряз в комплексах. Конечно, вы правы, хорошо всё то, что идёт на пользу.

– Воот, – с облегчением произнёс кудесник, – иное дело. Что бы с нами и людишками сейчас стало, кабы не ты. Чаю я, полегли бы все до последнего. И, вот что, друже, давай-ка мы с тобой двинем к селянам, посмотрим, что там деется. Глядишь, и поможем чем.

– Войско моё само разберётся, – улыбнулся Драгомир. – Но всё ж пошли, разгребать там придётся не один день.

И оба поскакали к поселению, отправив Сашу к Ивану.

А тот, наконец, пришёл в себя. Сквозь пелену сожжённой солнцем склеры[1] он разглядел тёмный человеческий силуэт.

– Драгомир, – позвал Голоднов.

– Это я, Ваня, – склонившись над ним, отозвалась тень. – Тебе что-нибудь нужно?

– Крови бы мне, Саша, пить хочется.

– Я сейчас, ты подождёшь немного?

Иван кивнул и закрыл невыносимо болевшие глаза. Позже, утолив жажду, он поинтересовался:

– Что происходит в королевстве? Что слышно о зомби?

Елисеев рассказал другу о последних событиях, и Голоднов оживился.

– Ай, да Драгомир! Я так им горжусь. Мудрее и сильнее, чем он, не встречал человека.

– То-то и оно, что мы его человеком считаем, а он всё страдает из-за того, что вампир. Ты, Ваня, переубедил бы его, как собрат по виду.

Тот грустно покачал головой.

– Бесполезно. На время он успокаивается, а потом всё начинается сызнова. Слишком глубоко это въелось ему в мозг, и слишком поздно рядом появились люди, способные опровергнуть его доводы.

– Ничего, мы всегда будем около, всегда его поддержим. Но, вот что странно, ты-то ведь не считаешь себя недочеловеком.

– У меня, Саша, многие годы перед глазами находился живой, как ни парадоксально, пример того, что вампир не обязательно должен быть чудовищем. Сам я стараюсь вести себя согласно эталону, мне это удаётся, поэтому у меня и нет таких моральных проблем, как у отца.

– Ты его и вправду родителем считаешь?

– Да. И не только потому, что мы кровные. Понимаешь, в детстве я переживал, когда мальчишки хвастались своими папами: какие они сильные, смелые, умные. А что мог сказать я? Что он меня бросил? Это, по тогдашнему моему разумению, значило признать себя плохим сыном. Или, что он пил запоями? Тоже не к чести всей семьи. Я не выдумал себе этот образ, он сложился из рассказов тех самых приятелей, а в Драгомире воплотилось всё, что я хотел бы видеть в своём настоящем отце: отвага, ум, совесть, честь, душевная теплота…

Голоднов не разглядел, да и Елисеев сразу не заметил, что в дверях стоит Флореску, трепетно внимая каждому слову Ивана. А тот продолжал:

– Именно поэтому меня так больно ударило его обвинение, от него я не ждал подобной несправедливости. Но, несмотря ни на что, не смог перестать его любить.

Драгомир шагнул в опочивальню и надтреснутым голосом произнёс:

– Прости меня, Ванечка, за то, что позволил себе усомниться в своём сыне, за всё, что сказал тебе тогда. Прости!

И пошёл к Голоднову, просиявшему при звуке его голоса. А Елисеев и всё слышавший Ворон вышли, осторожно прикрыв дверь.

Когда Флореску покинул заснувшего Ивана, от него веяло необычным покоем. Друзья посмотрели вопросительно и услышали:

– Я всегда думал, что мне недоступно обычное человеческое счастье, и лишь теперь понял, что ошибался. Как и во всём, что касается моей сущности. Благодаря Ване и вам, сомнения оставили меня. И спасибо судьбе за то, что вы у меня есть! 

Саша и Ворон вздохнули с облегчением, решив, что в душе Флореску произошёл окончательный перелом. Но они ошиблись, бесповоротно изменился он несколько позже, после встречи, перевернувшей его жизнь.

Теперь же, не касаясь более душевного состояния друга, мужчины принялись обсуждать, что им делать далее.

– Саша, ты можешь попросить Николая Петровича достать вот это?

И Драгомир передал Елисееву список. Просмотрев его, тот спросил:

– А зачем нужна кровь, да ещё в таком количестве?

– Придётся делать системы кровоснабжения для киборгов, а мы не знаем, какая группа понадобится. Поэтому лучше перестраховаться.

– Понятно. А остальное?

– Субстанция, заменяющая киберорганизму спинной мозг, за полтора столетия полностью разложилась. Нужно создать её заново.

Саша потрясённо мотнул головой.

– Ты гениален!  – выпалил он.

– Да не я, а Виктор. Это его изобретение и… поспеши, прошу. Чем раньше я начну, тем быстрее мы вернёмся к нормальной жизни.

Елисеев вышел, а Драгомир задумался.

– Пожалуй, не буду взваливать на него всё, – пробормотал он, – часть добуду сам.

– Подожди, Саша, – крикнул он, – я иду с тобой.

И обратился к кудеснику.

– Ворон, прошу, последи за Ваней. Ему очень плохо, и нужна поддержка.

– Не тревожься, – ответил тот, и добытчики ушли.

Вернулись они через двое суток, нагруженные всем необходимым. Отец Елисеева, гордый тем, что принимает участие в таком важном деле, расстарался и достал означенное в списке в двойном количестве. Флореску надолго закрылся в специально оборудованном кабинете, выходя оттуда лишь для того, чтобы подкрепиться и навестить сына. А через два дня, уставший, но довольный, покинул место добровольного заточения.

– Ну, вот, – сказал он, –  всё готово. Можно вживлять мозг.

Изнывающий от безделья Саша, успевший за время затворничества друга навестить жену и дочь, радостно засуетился и, переодевшись, отправился на встречу с отцом. Ворон решил проведать поселян и оказать им посильную помощь в восстановлении порушенного. А Флореску пошёл к Ивану и до возвращения Елисеева не покидал его комнаты.