Что это смутное воспоминание уже никогда не оставит его, он понял, когда вновь ощутил горную утреннюю прохладу и услышал за своей спиной шум падающей воды. А впереди – словно остаток минувшего сна виднелась необитаемая постройка, зыбкая и почти прозрачная, как туман, сползающий с вершин. Возможно, это была заброшенная сакля или временное пристанище пастуха – память не давала внятного ответа, разве что на фоне голубоватых скал отчётливо проступали округлые валуны стен, а сами стены не имели ни формы, ни контура, полностью сливаясь с окружающим пейзажем.

Когда и где ему довелось это увидеть он не помнил. Не понимал также зачем память возвращает раз за разом это воспоминание, лишённое всех причинно-следственных связей с его теперешней жизнью.

Он вообще не мог ручаться за подлинность этого переживания. Может быть, это просто некая аберрация памяти, метаморфоза сознания, сон разума...

Но зачем-то видение всё-таки повторялось снова и снова, словно пыталось достучаться, предупредить, что-то подсказать... Только зачем? И каков смысл этого послания?

Он давно уже приметил, что всё самое важное и самое судьбоносное никогда не обнаруживалось явно, не заявляло о себе прямо, обычно скрываясь в случайном, неприметном, вполне себе заурядном.

Затерянные среди дикой природы покинутые стены и вязкая тишина, вобравшая в себя шум далёкого водопада... Он представлял себе как поднимает голову к небу и смотрит в холодные голубые глаза бездны. Небо не замечает его, различая разве что сооружение из камней, скреплённых глиной, ибо способно разглядеть лишь то, что соразмерно его вечности.

Ещё ему казалось, что, набравшись смелости, он пробует свой голос перед безмерным величием гор, и они отвечают бесстрастным многоголосым эхом.

Но горы тоже не замечают его, они способны обратить внимание лишь на то, что добавляет звучания их разбуженным голосам. Голоса гор заставляли дрожать воздух и альпийские травы, сбивали камни с уступов и, наконец, угасали слабеющими басами между неразличимых стен заброшенного сооружения, к которому так настойчиво возвращала его память.

Но он всё равно был почему-то уверен, что и небо, и горы, и весь окружающий его мир находится с ним в непрерывном диалоге. Ему представлялось, что не только он нуждается в них, но и они не в состоянии существовать без него. А на все свои «зачем» и «почему» он сможет найти ответ, когда сумеет понять способ коммуникации неприметного и переходящего с вечным и абсолютным.

Оттого он так чутко замирал перед рефреном памяти, наблюдая неуловимый силуэт заброшенной постройки, и вслушивался в шум водопада, доносившийся невесть откуда.