В земном сиянии

Взяв под контроль разбушевавшиеся чувства, Берт протягивает ей потрепанный снимок. Поднеся его к фонарю, Лерснер пытается что-либо разглядеть, но различает только нечеткие силуэты людей.

- У тебя были серо-зеленые глаза, то есть чуть светлее, чем сейчас; волосы пепельные, кажется, они были немного темнее. В остальном ты не изменилась, поэтому я тебя узнал сразу же.

- Я не меняюсь. У меня одна внешность на все жизни.

- Я бы узнал тебя в любом случае. Мне кажется, что, когда любишь человека, начинаешь видеть образ, созданный его душой. Может быть, поэтому не замечаешь недостатков? – предполагает офицер, пристально глядя куда-то вдаль. – Я впервые подумал об этом утром. Почему-то ко мне второй день приходят какие-то интересные мысли, но не выпадает случая ими поделиться.

Кажется, Лерснер пропускает его слова мимо ушей, да и он не рассчитывает на ее ответ или даже понимание. Но, выждав долгую паузу, она произносит:

- Наверное, боги делятся с тобой какими-то знаниями, а, может быть, ты сходишь с ума… Или я сошла с ума, и Сашка вколол мне какой-нибудь волшебный препарат, от которого у меня начались видения, и лежу я сейчас привязанная к кровати в местной «дурке».

- Прости?

- Что?

- Ты говорила по-русски, я тебя не понял, я уже не могу читать мысли, к сожалению, - лениво повернувшись к ней, поясняет он.

- Не обращай внимания. Как думаешь, мы выйдем из этой пустыни живыми?

Фердинанд задумывается, но, скорее, подбирая слова, чем, размышляя по сути вопроса.

- Я бы не стал делать на это ставку, - горько усмехнувшись, отвечает мужчина. – Как же хочется спать! – потерев глаза, добавляет он.

Она встает и проходится по площадке.

- А мне как-то нет. Ночь такая теплая. Но сегодня был нелегкий день, отдыхай.

- Сегодня был безумный день, про нелегкий день я тебе как-нибудь в другой раз расскажу: как моя рота попала в засаду… - потянувшись, говорит Фердинанд.

- В следующей жизни, не раньше! Доброй ночи!

-Доброй ночи!

Венера не ожидала, что память вернется так быстро. Сейчас она стоит, глядя в темноту неба, и снова прокручивает в голове воспоминания, как будто пересматривает фильм. Когда она оглядывается на Фердинанда, он уже крепко спит, закутавшись в одеяла. У нее появляется идея спуститься к машине, вдруг, там появились новые предметы?

Она быстро спускается по склону, и, оказавшись у кабриолета, проверяет бардачок и багажник. Не найдя ничего интересного, девушка поднимается обратно на утес. Уже на склоне Венера смотрит на небо, на восходящее на фоне черной скалы, ночное светило. Ее сперва немного удивляет огромный размер необычное голубое сияние Луны, пока взгляд не улавливает знакомое очертание Южной Америки. Поняв, что видит Землю, Лерснер бросается к спящему другу. Кажется, она всего за секунду влетает на площадку, и, вцепившись в плечо Фердинанда, трясет его, чтобы разбудить.

- Проснись! Проснись! – эмоционально шепчет она.

Мужчина не реагирует.

- Дай поспать человеку! – неожиданно звучит приятный женский голос.

Испугавшись, Венера оглядывается, и на противоположной стороне площадки различает знакомый белый силуэт Богини. Она стоит возле небольшого выступа утеса, залитая голубым светом, отраженным от Земли. Девушка, поднявшись, осторожно подходит к ней.

- Где мы находимся? – с опаской спрашивает Лерснер. – На Луне?

Пришелица сдержано смеется и поясняет:

- Не совсем, но можно и так сказать. Все, что вы встречаете здесь – совсем не то, чем кажется. Во всем этом есть смысл и упорядоченность, но ты сейчас не можешь понять этого, потому что видишь этот мир впервые.

- Нас чуть не убили сегодня, - вспомнив нападение разъяренной толпы, произносит Венера.

- Я знаю. Я знаю даже, что вы были спасены. Признаюсь, любовь плохо на тебя влияет. Ты ослабла, у тебя появилось сочувствие к людям - ты уже небеспристрастна. Ты должна была забыть Фердинанда, родившись снова. Мы не рассчитывали, что ты сможешь полюбить его, ведь инстинкт продолжения рода, который люди часто называют «любовью», у тебя отсутствует изначально. Это означает лишь, что ты самостоятельно смогла развить в себе сильное чувство, так сказать, в «чистом виде». Молодец! Но я рассчитывала, что ты в первую очередь похвастаешься мне вернувшейся памятью.

- Интересная была жизнь, но печальная.

- Я не хотела, чтобы все закончилось так, но твоей судьбой тогда руководила не я.

- От этого не легче ни мне, ни Фердинанду. Что было, то было, важно только то, что есть сейчас. А сейчас ваши задания нас сильно угнетают. Мы больше не будем никого убивать, даже если на кону судьба цивилизации! - ультимативно заявляет девушка.

- Странно слышать от тебя местоимение «мы».

- Разбудите его, и он повторит мои слова. Он тоже не хочет убивать.

- Хорошо. Мы не поручим вам больше подобных заданий, - спокойно отвечает Богиня, к некоторому разочарованию Венеры, которая уже настроилась на конфликт. - Твоему другу сейчас особенно тяжело, он не был готов к общению с богами. Кроме того, была опасность того, что он отговорит тебя от выполнения наших поручений, поэтому его пришлось немного припугнуть. Но это для его же блага.

- Каким образом?

- Он думает, что сопровождая тебя, спасает тебе жизнь. Хотя, похоже, он уже начал догадываться, что это обман, иначе не стал бы отговаривать тебя от входа в город.

- А кем был этот Иуда, и чем он был опасен для цивилизации?

- Мятежник. Не попытайся он создать свою религию - мог бы стать национальным героем. А так он собрал свою секту, потом провозгласил себя Христом, а позднее идеи, которые он проповедовал, стали главенствовать в умах людей.

- Мы убили Христа?! – в недоумении прошептала Венера.

- Какая милая глупость! Иуда внес идею ненависти, нетерпимости к другим. Тот Христос, о котором говорят ваши книги – собирательный образ, объединивший идеи нескольких философов. И если мы вычеркнем из этого образа означенные черты - от этого выиграют все. Лишив ваши основные религии догматичности, мы не только предотвратим многие бессмысленные войны, но и подарим людям свободу на пути развития. Человечество по своей природе склонно ненавидеть все и вся, но это качество не должно находить отражение в религиозном учении. Религия должна подавлять худшие инстинкты человека, стать территорией мира, уютным домом, лекарством.

- Значит, мы не антихристы? – невольно усмехнувшись, произносит девушка.

- Нет, - улыбается Богиня.

- А кто же тогда на нас напал?

- Есть кое-кто очень заинтересованный в уничтожении человечества, - пространно отвечает женщина в белом. – Не потому, что она злая или ненавидит людей, она просто не верит, что они могут измениться.

- Кто это?

- Это Гея, Земля. Поэтому вы в безопасности только в этой пустыне, которая находится за ее пределами. Не связывай это место непосредственно с Луной: вы в другом мире, который не определяется вопросами «Где?» и «Когда?».

- Землю бы больше устроила цивилизация элементалов, но я слишком привязалась к людям, к своему физическому телу, и мне было бы очень жаль все это потерять.

- Многие из нас тоже предпочли бы цивилизацию элементалов. Завтра, у вас, возможно, будет еще один тяжелый день, тебе не мешало бы выспаться, – произносит Богиня.

- У меня есть одна просьба: пусть память вернется не только ко мне.

- Хорошо, он тоже вспомнит все, когда для этого будет наиболее благоприятный момент. Отдохни перед завтрашним днем, это тебе необходимо.

- Я не хочу спать.

Вместо ответа Богиня слегка касается ладонью ее лба, и Венера безвольно падает, моментально уснув.

Позднее, проснувшись от глубокого сна, Фердинанд переносит свою напарницу на одеяло. Лежа рядом с ней, он пытается понять, что же произошло с его жизнью, но эти мысли снова нагоняют на него сон.