Егор

Машина несётся по ночной трассе. Венера из последних сил борется со сном. Заметив, что она засыпает, Егор начинает разговор:

- Значит, ты из поволжских немцев? 

- Нет, – потирая глаза, выдыхает она. – Предки отца в самом конце девятнадцатого века приехали в Россию, как надеялись, не надолго, а матери – во время Первой Мировой. И я не хочу об этом говорить.

Венера не любит эту тему, поэтому старается дать максимально развернутый ответ. Она надеется, что этим предвосхищает все возможные вопросы по поводу своей семьи. Но эта надежда оказывается тщетной: мужчина не сразу улавливает ее настроение.

- Нашли, когда приезжать. Досталось им, наверное?

- Почти всю семью репрессировали в свое время, – лениво отвечает она, не сводя глаз с освещенного фарами асфальта.

«Действительно, не самая лучшая тема», - догадывается, наконец, Егор.

- Мне, вот, интересно, как они собираются разъезжаться, они же будут в хлам? – задает Венера, более чем, странный вопрос, особенно, если учесть, что до этого речь шла о ее репрессированных родственниках.

- Кто – разъезжаться? – удивляется мужчина, которому кажется, что он, по невнимательности, упустил какую-то очень важную деталь в разговоре, и теперь не может ее понять.

- Да я про участников шабаша подумала, они же пьяные и все на машинах.

- В принципе, машины им нужны, как я понял, только, чтобы доехать до поляны. Там, в пяти минутах ходьбы от леса, есть гостиница, и даже не клоповник. Говорят, ее открыл какой-то депутат. Якобы он из этих мест, и хочет организовать в селе туристическую зону. Идея мне нравится, лишь бы зверьё не стреляли. Часть гостей побредут туда, кого-то Славик к себе забирает: за ними человек приедет; а у некоторых из них свои водители имеются, - объясняет Егор.

- Ты же в первый раз приехал, откуда ты все знаешь?

- Эх, Венера, не быть тебе детективом! Наблюдательность, логика и никаких чудес! Он мне сам рассказывал, показал гостиницу, где я должен был остановиться. Потом, в толпе я, по разговорам кое-что узнал.

- Понятно, - зевает Венера. – Не хочу я быть детективом.

Немного помявшись, Егор спрашивает:

- А тебе твои философские убеждения не запрещают праздновать Пасху?

- Моим философским убеждениям все равно, как называется «повод», - шутит она.

Он сдержанно смеется, услышав ответ девушки, который напомнил ему о временах, когда употребление алкоголя романтизировалось и целенаправленно, и нет, на что ответной реакцией народа стало высмеивание этой пагубной привычки, выразившееся в сочинении анекдотов и подобных шуток.

- Я, кстати, где-то читал, что та Пасха, которую празднуют у нас, на самом деле – языческий праздник, общий для индоевропейской культуры. Что-то вроде свадьбы Солнца и Земли, своего рода, оплодотворение земли. После этого дня почва считалась плодородной, и люди начинали сеять.

- Что сеять? – спрашивает сонная девушка.

- Не знаю, какие-нибудь семена, растения съедобные. Хлеб, наверное, – неожиданный глупый вопрос ставит его в тупик, так как и сам он чувствует, что его уставший мозг отказывается анализировать информацию и отвечать на вопросы, требуя отдыха. – Да не важно! Завтра двойной праздник, то есть, уже сегодня, давай его вместе отметим? – предложил он. - Не нравится Пасха - давай отметим Первомай.

- А как же твоя семья? 

- Семьи у меня нет. Когда-то я был женат, но уже лет пятнадцать совершенно свободен, поэтому буду очень рад, если ты согласишься, - улыбается Егор.

Венера задумывается: Саша не ждет ее так рано и, скорее всего, сам уйдет к кому-то в гости, да и не помешает ему отдохнуть от ее общества; а Егор, похоже, неплохой человек.

- Соглашусь, – отвечает она, повернув к нему голову, - почему бы нет?

По его подсчетам, ехать им остается часа два. Лерснер продолжает бороться со сном, пытаясь задерживать дыхание, как при икоте. Это бодрит ее на считанные секунды. Поэтому она быстро сдается, обмякнув на сиденье в полудреме, она лениво смотрит в окно, время от времени проваливаясь в недолгий сон, больше похожий на забытье. Мужчина тоже чувствует, сонливость, но останавливаться не хочет, несмотря ни на что. Потерев рукой глаза, он просит у девушки сигарету.

- У меня только тонкие, - вздрогнув при пробуждении, говорит она и открывает сумочку, - но сигареты тебе не помогут.

- Почему?

- Надо остановиться, хотя бы на полчаса, и отдохнуть, а курение будет еще больше отвлекать тебя от дороги, - со знанием дела произносит Лерснер. – Не испытывай судьбу! Давай, отдохнем сейчас, а на ближайшей заправке накачаемся кофе или самыми мощными энергетиками, какие там только будут.

- Ты права, не будем рисковать.

Машина сворачивает к обочине и останавливается. Егор откидывается на спинку и закрывает глаза. Ему не требуется много времени, чтобы придти в себя: достаточно расслабиться, правильно скорректировать дыхание и посидеть так некоторое время. Занятия йогой научили его быстро восстанавливать силы. Глупые мысли лезут в голову: ему в какой-то миг показалось, что сейчас, пока он сидит с закрытыми глазами, Венера превратится в чудовище и нападет на него. Посмеявшись над собой, мужчина отбрасывает эту мысль. 

Девушка моментально проваливается в крепкий сон, который кажется ей мгновением. Она очнулась сразу же, как только Егор включил свет в салоне.

- Ты какую музыку любишь? – спрашивает он, не глядя на нее.

- Мне все равно, только не джаз… – бормочет она. – А еще шансон не люблю и всё, что по радио крутят. Мне иногда нравится рок, но сейчас я бы не стала его слушать.

- Тебе не угодишь! – усмехается он и решает ориентироваться на свой вкус.

Лерснер удивляется, когда из динамиков раздается очень плохая клубная музыка, но молчит. Чувствуя, что звук ее раздражает, она просит убавить громкость. Дорога пролегает через небольшой поселок. В придорожном круглосуточном магазине они покупают энергетеки, которые возвращают на некоторое время ясность в их головы.

Постепенно светает. Следом за ночью уходит и сонливость, уступая место приятной расслабленности. Агрессивная музыка сменяется более спокойной и мелодичной. Вскоре впереди вырисовывается знакомый индустриальный пейзаж: здание обувной фабрики, стоящей на окраине города, и манящая огнями заправочная станция, где спутники останавливаются выпить кофе.

Затем за окном машины мелькают вывески и витрины магазинов. Вид знакомых улиц вселяет какое-то душевное спокойствие в обоих. Когда они проезжают мимо салона Венеры, она, как строгая хозяйка, задерживает взгляд на закрытой двери и инстинктивно смотрит на часы, хотя знает, что до открытия еще два с половиной часа. 

- Если мы поедем ко мне домой, это будет слишком для первой встречи, или нормально? – спрашивает Егор, не глядя на спутницу.

- Я и не напрашиваюсь, по-моему, – равнодушно отвечает она, не раздумывая над вопросом.

- Нет-нет, ты не поняла! Я хочу, чтобы ты поехала ко мне, но боюсь, что ты посчитаешь это… н-нескромным? - Егор лукавит, он не хочет приглашать девушку домой не потому, что это «нескромно», а потому, что, уезжая на шабаш, он оставил квартиру в полном беспорядке.

- А какие еще есть варианты?

Егор ненадолго задумался, перед тем как ответить.

- Ну, есть еще вариант: например, мы можем поехать ко мне на работу, - вкрадчиво произносит он. - Это полноценная квартира, и там никого нет. Заодно похвастаюсь всякими магическими штуками, вроде хрустального шара.

Венера улыбается, услышав последнюю фразу. Она подозревает, что хрустальный шар является обычной стеклянной сферой, купленной в подземном переходе.

- Ну, поехали! – соглашается она. – Мне очень интересно посмотреть, где работают волшебники.

Он, не отрывая взгляда от дороги, целует руку девушки.

В первых минутах девятого часа они заезжают в супермаркет за продуктами и вином, а уже после поворачивают к аккуратной «сталинке», где и находится магический салон Егора.

- Вот моя контора, – кивает он на строгую вывеску над металлической дверью.

- Не вижу отсюда, - жалуется Лерснер, и Егор протягивает ей визитку. - «Салон психологических услуг «Нестор и Фрида»? - читает она. – Какое смешное название!

- Почему? – удивляется мужчина.

- Ну, это все равно, что я назвала бы свой салон красоты «Сергей Петрович и Навсикая». Причем тут Нестор и Фрида, кто это вообще такие? Местные Бонни и Клайд? – улыбнувшись, произносит она. - Про психологический центр я еще понимаю - так проще получить лицензию.

- Я Нестеров, меня с детства называли Нестором, - объясняет мужчина, - а «Фрида» – просто имя такое редкое, и с мистикой ассоциируется, у меня, по крайней мере. Да и с именем Нестор в сочетании неплохо звучит.

Машина останавливается во дворе дома.

- Да, звучит экзотично, – соглашается Венера, выходя из автомобиля.

- Я же с помощницей работаю, а ей тоже нужен звучный псевдоним, - продолжает объяснение мужчина.

- А производным от какого имени, является «Фрида»? – лукаво прищурившись, интересуется она.

- Сначала было от имени Зоя, а теперь от Лилии, – непринужденно отвечает он, открывая дверь подъезда.

- Если Зоя и Лилия не один человек, то, что случилось с первой «Фридой»? 

- Мы начинали работать с Зоей, она сама выбрала такой псевдоним. Но потом быстро расстались, разбежались… и я понял, что нельзя совмещать личную и деловую жизнь. – Егор распахивает перед Венерой железную входную дверь в квартиру. – Заходи, не разувайся, это уже нежилое помещение! – на одном дыхании произносит он. - Потом я решил взять на работу не гадалку, а психолога, что и сделал. Так психолог Лилия стала ясновидящей Фридой, не менять же название фирмы, из-за смены секретарши? Людям ведь все равно, как на самом деле зовут «ясновидящую».

- Мм-м-да… Остапу Бендеру такое и не снилось, - резюмирует она, покачав головой. 

- Да ладно! – отмахивается маг.

- А как же раньше работал твой психологический центр без психолога?

- Когда у меня появилась идея открыть эту контору, я заочно отучился на психолога, так что все нормально было.

- Кому-то это интересно? Я имею в виду: у тебя много клиентов?

- Не поверишь, насколько много. Люди, по-прежнему, желают чудес.

Лерснер осматривает маленькую прихожую, заглядывает на уменьшенную в ходе перепланировки кухню и проходит в большую комнату, которую Егор назвает своим кабинетом.

- Какая большая квартира! – восхищенно говорит она.

- Да, была трехкомнатная.

- Твоя личная?

- Да.

- А можно нескромный вопрос? – воровато посмотрев на него, спрашивает Венера.

- Пожалуйста, сколько душе угодно, – соглашается он.

- Неужели, твой бизнес приносит такой доход, что ты смог приобрести такую квартиру?

- Нет, конечно. Квартира мне в наследство досталась, здесь родители жили.

- Извини, я иногда не думаю, что говорю.

- Ты – ангел, а ангелам можно спрашивать, что угодно, – произносит Егор и обнимает девушку за плечи, в знак того, что ее вопросы его не расстраивают.

- Да-да, на дураков не обижаются, – вздыхает она.

- Я, кстати, тоже могу твои мысли угадать, - улыбается ей Егор. – Рядом с кухней есть дверь, а за ней, представь себе, есть душ! 

- Вот это действительно было бы кстати! – произносит Лерснер. – Но как-то не совсем удобно.

- Не бойся, камеры у меня только в приемной, - шутит он.

Венера улыбается в ответ и скрывается за дверью, о которой говорил ее новый знакомый. Девушку удивляет роскошная душевая кабина. Она внимательно осматривает ее, чему-то усмехается, качает головой, но проходит мимо. Сделав пару шагов, Венера останавливается перед раковиной, напротив зеркала. Минуты две она вглядывается в свое отражение, бессонная ночь и дорога вымотали ее. Чтобы немного освежить кожу, девушка умывается и, заодно, смывает косметику. Вода приятно ласкает лицо, согревая и успокаивая. Лерснер промокает лицо полотенцем и выходит из ванной в кухню, где Егор уже ставит пиццу в микроволновку.

- Как ты быстро. Совсем не пользуешься моим гостеприимством! Расслабься и чувствуй себя как дома. Давай стол накроем, пошли в кабинет!- говорит мужчина, увидев ее.

Оба проходят в комнату, именуемую кабинетом. Егор переносит монитор с одного стола на другой, перекладывает на пол книги в старинных переплетах. Венера поднимает одну из них и, любуясь красотой оформления, открывает. К своему удивлению девушка видит вырезки из газет и журналов вместо оригинального текста. Снисходительно посмотрев на Егора, который в этот момент мастерски открыл бутылку красного вина, она захлопывает книгу и возвращает ее на место.

И вот стол накрыт. Маг разрезает пиццу и разливает вино по бокалам. Сев друг напротив друга, новые знакомые принимаются отмечать. За два часа они выпили за знакомство, за Вальпургиеву ночь, за Пасху, за языческий праздник, за Первомай, за малый бизнес, за присутствующих дам, за гостеприимного хозяина, дважды пили на брудершафт, потом за любовь, за танкистов – короче, напились. В половине одинадцатого, Венера уже с распущенными волосами сидит на коленях у Егора, допивая вино из бокала. 

- Верка, мы же не взяли эти... Как их?.. Ну, пироги, то есть хлеб… или булки. Круглые, вытянутые такие и разноцветным посыпаны, на Пасху их едят. – Чувствуя недостаток слов, Егор пытается изобразить руками то, что имеет в виду.

- Куличи?

- Пошли, купим, пока я к тебе приставать не начал! – Чтобы угроза не казалась Венере голословной, он поцеловал ее в шею.

- А ты шантажист, Егор! – улыбается она.

- Ага! – стараясь ради шутки выглядеть наглее, произносит он.

- Не, ну, как мы пойдем, мы же… не дойдем, - сама себя не понимая, бормочет девушка.

- Мм… Остаемся? Ты любишь пьяных мужиков, моя развратница?

- Не люблю я пьяных мужиков!

 - Тогда, Верунь, пошли, прогуляемся немножко, подышим? Здесь душно, а на улице сейчас хорошо, праздник, хорошо, красиво!

- Я же не против, пошли! - Тихим, высоким голосом с легким немецким акцентом, соглашается она.

Они выходят и, держась друг за друга, чтобы не шататься, размеренно бредут по улице. Хмель быстро выветривается, и все краски утреннего праздничного города становятся ярче и светлее. Вскоре Егор и Венера уже ничем не выделяются на фоне остальных горожан. Откуда-то доносится веселая музыка, - наверное, в ближайшем парке уже началось обещанное администрацией города празднование. Бессонная ночь и алкоголь создают у них ощущение нереальности и легкости всего окружающего и происходящего. Вероятно, поэтому они постоянно над чем-то шутят и подкалывают друг друга. Потратив на прогулку три с небольшим часа, они возвращаются в салон «Нестор и Фрида», не забыв купить кулич. 

Празднование растягивается до вечера. Расстаются они только в начале восьмого на остановке, договорившись о новой встрече и обменявшись номерами телефонов. 

Уехать в далекий Октябрьский район к Саше в праздничный вечер довольно сложно, поэтому Венера, не раздумывая, садится в первый же автобус, идущий на улицу Урицкого, то есть - к Марине Генриховне. 

Егор же возвращается в свою контору, где частенько остается ночевать, когда не хочет видеть свою неуютную квартиру. Он долго сидит на диване, уставившись в одну точку, пытаясь понять, что именно, его испугало, когда они с Венерой сидели в лесу. Тревожное ощущение возникало после этого еще не раз, но он уже не боялся своей новой знакомой, которая все еще не кажется ему настоящим человеком. Конечно, он понимает, что физически Венера самая обыкновенная женщина, но ее душа представляет для него что-то неведомое, сильное и недоброе. Вспоминается пьяный человек, назвавший ее бесом. Неизвестность и непонятность личности Венеры привлекает его, а чувство опасности щекочет нервы. Егор уже давно ничего не боится, а тем более всего того, что связано с потусторонними явлениями. Поэтому знакомство с интересной женщиной, которая, кроме того, сама по себе является чудом, он считает большой удачей.