Когда я узнал, что «Шествие», посвящённое жизни и жителям небольшого украинского села будет выставлена не в залах СХ, а разместится в музыкальной студии, то скорее порадовался за такое начало пути к зрителю этого полотна. На память сразу пришли и «Панно Врубеля» экспонированное в наскоро сооружённом бараке, и выставка импрессионистов в помещении фотостудии, и показ работ Дерена и Вламинка на стенах сарая в Кур-ла-Рен, и многое другое, свидетельствующее, что искусство как свободный дух – обретается там, где пожелает.

В подобных местах, где начисто отсутствует аполлонический Genius Loci выставочных площадей, художникам посредством выставляемых работ проще вести непринужденный диалог со своим случайным зрителем. А в представленном «Шествии» поговорить есть о чем, здесь можно поразмышлять о многом и важном – о жизни, о смысле бытия, о ценностях вечных и ценностях мнимых...

Вы вправе спросить, как один сюжет, пусть разветвлённый, пусть замысловатый, может содержать в себе столько тем, чтобы отвечать за такое множество вопросов. Тем паче, что всё изображённое в работе более чем конкретно, начиная от зданий и пейзажа Великих Коровниц, где разворачивается заявленное метафизическое «Шествие», до портретного сходства персонажей с реальными жителями села.

Да, конкретика в работе присутствует, но лишь как художественный приём, чтобы таким образом сказать о большем. Всё дело в глубине философского осмысления и высокой степени художественных обобщений, которые дают право воспринимать это село как своего рода украинское Макондо, в котором не бывает случайностей, где любые вещи раскрывают свою потаённую суть, а всякий обитатель – архетипичен и наделён художником вечной жизнью.

Но, несмотря на прослеживающиеся параллели в выстраивании художественного образа с адептами магического реализма, Станислав Басараб даёт зрителю большую свободу, когда прочтение обусловлено не только авторской трактовкой, но и зависимо от мировоззрения самого зрителя и его личного опыта.

Многообразие ассоциаций, рождённых «Шествием», не уводят зрителя к вечным и неразрешимым проблемам нашего бытия, а, несмотря на общий сдержанный колорит, формируют позитивное пространство жизнеутверждающих образов, помогающих человеку понять и определить своё место в мире, место своего народа, своей страны, своей планеты. Космизм темы, усиленный монументальными художественными приёмами, даёт поразительный результат, который я бы определил как гимн человечности. Здесь нет пресловутого абстрактного гуманизма. Гуманизм «Шествия» предельно конкретен, оттого и не воспринимается отстранённо – зритель вовлечён в жизнь героев «Шествия», и сам невольно становится его участником.

Основной пафос полотна заключен в воспевании созидательной миссии человека, вопреки его тёмной природной основе, заключённой в каждом из нас. Автору интересна всякая жизнь, художник верит в её бесценность и неповторимость и призывает зрителя задуматься над этим.

Местный колорит и присутствие особенностей, характерных только для Украины, не исключает всемирности затронутых тем, как не отменяет, собственно, украинской специфики. Любовь автора к этой прекрасной земле чувствуется в любом фрагменте, в любой детали. Но если сравнивать эту вещь с его украинскими пейзажами и жанровыми композициями, то мы не увидим, столь характерной для Станислава Басараба чистой и открытой живописи, где поля пахнут клевером и гречихой, где небо дышит влагою непролившегося дождя, а земля наполнена извечной непреходящей жизненной силой. И это неслучайно. Перед художником всегда стоит проблема выбора средств художественного и пластического решения, чтобы быть понятым, чтобы дать зрителю прочувствовать всё то, что испытал и прочувствовал сам автор.

В полотне нет зримой дидактики, которую нередко мы можем наблюдать в иных больших многофигурных композициях. Хотя есть текст, на который неявно ссылается художник, который, так или иначе, присутствует в самом строе произведения, в его сакральной сути. Это библейская книга «Бытия». Чему нас учит эта книга? Как любой библейский текст она обращена к совести всякого её читающего, когда совесть сама должна подсказать ему – как жить. Человеческой совести адресовано же и художественное послание Станислава Басараба. Очень хочется надеяться, что оно будет понято и прочитано правильно.