Фрак

Он выбросил его. Давно нужно было это сделать. Чертов фрак своего дедушки. В котором тот когда – то блистал. На концертах перед своей аудиторией. Он был выдающимся дирижером. Вот именно. Был. Именно перед своей...

А ему это осточертело! Осточертело! Хватит с него этой хреновой классики! Он хочет слушать попсу. Да попсу! Пускай, пускай она пошлая. Хрен с ней! Ему хочется быть нормальным. Нормальным, как все! Он хочет пить пиво, как все! Смотреть порнушку, и горячиться от футбола. Как все! Как все!

Он хочет быть никем особенным.

Но все. К черту! Хватит. Дед его воспитал, когда родители погибли. Воспитал по- своему. Наверное, под себя. Видимо считал, что так нужно. Черт с ним. Забыть. Забыть тот проклятый день.

Они редко встречались. Слишком разные у них вкусы. Но тот по привычке уваживал старика. Он уже привык к его чудачествам. Он давно жил своей жизнью. А дед пусть живет своей. Сколько протянет.

Ему понадобились деньги. На новую машину. Брать кредит не хотелось. Потом отдавать. Да еще проценты. Нет. Попрошу у деда. Скоро мой юбилей. Сороковник. Пусть хоть раз в жизни сделает мне приятное.

Он нашел деда в его саду. Тот сидел в кресле и курил сигару. Во дворе стояло нечто накрытое брезентом. Но он не обратил внимания.

Он прошел и поздоровался. Дед вместо ответа выпустил струю дыма. Все его чертова театральность. Курит. В его возрасте. С его здоровьем. Правда, он в отличие от многих, на него не жаловался.

- Я скоро умру, - заявил он.

Он смутился. Дедуля, ну когда ты уже успокоишься?

- Да полно.

- Молчи, - дед раздраженно махнул рукой, - и не говори ничего.

Я умру и точка. И я это знаю. У меня кое - что есть. И все оставлю тебе. Но взамен хочу попросить об одном одолжении. Выбрось мой фрак!

Тьфу! Как его все это достало! Ну почему нет нормального деда. Как у прочих. Которые нянчат внуков, бегают по утрам, ездят в круизы? И не умирают раньше времени. И хоть иногда улыбаются. А у его дедули физиономия, словно портрет в музее. Сухой и классический. Как будто он сдох давным давно. Но черт с ним! Может денег даст!

- Хорошо, дедушка! – весело сказал он. Я все сделаю. Но, может, вы таки поживете?

Тот взглянул на него и ничего не ответил. Потом заговорил вновь.

- У тебя скоро день рождения.

Стоп! Неплохо! Разговор идет в нужную сторону.

- И я решил сделать тебе подарок. Я решил сделать его пораньше. Это не принято. Но больше я ждать не могу. Я не доживу.

Он был в недоумении. Очередной каприз? Как... Впрочем дед был щедр на подарки. И мелочью, как другие не ограничивался. Может...

Он смотрит на нечто, покрытое брезентом. Дед кивает головой. Машина. Он купил машину? Но ведь он хотел свою. Он уже наметил какую. У многих уже....

Он отбрасывает брезент. И чуть не ревет от досады. Лимузин. Черный превосходный лимузин. Стоит в три раза больше, чем он хотел просить. Но на черта он ему нужен? И как на нем ездить на работу? Над ним же будут ржать? Ведь он не президент. И не актер. Хотя возможность быть последним при дедовых связях была. Но весь этот театр ему осточертел. Да и таланта он в себе не чувствовал.

- Нравится? - спросил дед.

Нравится? Нравиться! Тачка крутая, что и говорить. Но пусть бы он сам на ней ездил. В своем черном фраке! А ему не нужно выпендриваться он не хочет выделяться. Он хочет быть таким как все. Да. Как это все достало.

- Ну, раз нравиться, - то держи, - дед бросает ему ключи. – Можешь ее забирать. А теперь оставь меня. Я хочу быть один.

И он поехал. Ему пришлось это сделать. И это был какой –то кошмар. На него все поменять. Чего это президент пожаловал? А когда он вылезал, над ним чуть не ржали. Он же был взбешен. Как это все достало!

Деда он больше не увидел. И никогда больше к нему не заходил. Даже, когда тот умер. А следовало бы.

Он заявился на чтение завещания. На лимузине он ездить не отважился, и деньги ему по прежнему были нужны. Ведь приходилось добираться на работу на автобусе. Хотя. Были такие, что ездили в офис на велосипедах....

Денег он не получил. Зато получил, то что дед велел выбросить – его чертов фрак. Который следовало выбросить. А поскольку он этого не сделал, то и денежки его достались местной консерватории.

Местные музыкантишки, смотрели на него с каким - то странным выражением, когда читали завещание. Наверное, думали какого редкого придурка они обнаружили. Что не учел чудачеств своего дедули и лишился своего бабла. Вот повезло, - читал он на их лицах, когда ему всучили этот паршивый фрак.

Это было катастрофой. Его ждал крах. Ведь он рассчитывал на эти деньги. И несколько поистратил свои. Вернее, невыгодно вложил. В одно заведение... Да черт с ним! И всей этой катастрофы можно было избежать, если бы он на пару недель раньше, выбросил этот чертов фрак. Да, дед, конечно, тот еще придурок, но ведь пора было привыкнуть к этому. И просчитать...

Он выбросил его. Хотя уже поздно. А может и нет. Может, попы не врут и душа еще не отлетела? Может дед злится на него? И ему теперь не везет? Надо выбросить фрак! Надо! Может тогда полоса невезения в его жизни кончится.

Он сделал это. Положил в пакет и выбросил в мусорную урну. Только и всего. Стоило сделать это чуть ранее – и у него был бы дедовский капитальчик.

Он продолжал жить. С финансами вроде наладилось. А могло быть еще лучше. Чертов лимузин стоял в его дворе, покрытый брезентом. Он не боялся, что его украдут. У него все равно не было желания на нем ездить. Он хотел его продать, но желающих пока не находилось. А те, что интересовались, предлагали слишком мало.

Он продолжал жить. Про деда он уже почти забыл. И не слишком огорчался его отсутствием. Хотя и денег его ему теперь тоже не хватало. И все было нормально и неплохо. До этого дня.

Он был на работе, когда заявился этот придурок. Из этой чертовой консерватории. Он попросил его позвать. И смотрел, смотрел на него своими очкастыми глазами. Какого черта ему надо? Опять денег что ли?

- Вы выбросили фрак? – спросил он.

Что? Что за хрень? Он что издевается? Врезать бы по этой нахальной роже. Но он вежливо скривившись, ответил.

- Да, я его сделал.

- Тогда это вам, - ответил молодчик и протянул кредитку. И скрылся. Что за хрень! Тьфу. Это что игра в благородство?

Он проверил кредитку. На ней была вся сумма. Которую он должен был получить. Но было там некоторое но... Ее нельзя было снимать полностью. Только частями. И в определенные дни. Да ладно! Сойдет и так! Жаль, что срок еще не приблизился. А эти музыкантишки точно такие же чокнутые, как дед! Стал бы он отдавать на их месте? Нет и еще раз нет. И как руководство им позволило? А может? Впрочем, они все там полоумные. Вроде деда. Главное, что деньги теперь у него. И их никак нельзя упускать. А что если они передумают?

Он задумался, когда услышал чей – то тихий голос.

- Хочешь, чтобы остались у тебя?

Тот ошалел. Он что уже того? Неудивительно, с дедом то. И он опять видит того очкарика. И тот спрашивает:

- Так хочешь или нет?

Говорить. Или ущипнуть себя. Все - таки попы не врут. И есть в мире призраки. А может договориться? Ведь с дедом - то помогало?

- Ну хочу, - нагловато протянул он. – И что дальше?

- Тогда верни фрак, - ответил тот и исчез.

Б...! Тьфу! Да что это вообще? То выбрось, то верни. Черт ногу сломит с этими чокнутыми. Как его вернуть – то? Если он давно на свалке! А может нет? Может этот развод имеет смысл?

Он выходит из квартиры и бежит. Бежит к мусорникам. И роется в них. Да, он точно придурок.

- Вы, что – то обронили, милый? – слышит он голос и оборачивается. Старичок. Маленький, словно гном. Маленькие черные глазки. Но это не главное – на нем фрак. Фрак его деда. И он ему даже как будто в пору. Хотя дед был намного выше и крупнее.

Черт! Вот фрак! Это точно он. Но как его вернуть? Отобрать? Нет. Или выпросить? Идея! И он начинает вспоминать свое театральное юношество.

- Как вам сказать! Мне право стыдно. Но я не могу.

- Что, милый? – заинтересовался старичок. – Продолжайте.

- Видите ли, я актер. И завтра у меня спектакль. Но мой костюм. Театральный. Сценический. Его кто- то украл. Вы понимаете... зависть.

- О, Я вас прекрасно понимаю, бедный мой. Я сам был в этой ситуации.

- Он исчез. Я не знаю, что делать. Среди моей одежды нет ничего похожего...

- Бедняга.

- И я еще не успел заработать.

- И вот я вышел в отчаянье и роюсь в мусоре, а вдруг... обнаружится нечто похожее на мой фрак.

- Фрак? – воскликнул старичок, всплеснув руками – Фрак!

- Да – да. У меня была роль Грибо... вернее Чацкого. Я не знаю, что делать. Вы представляете Чацкого в футболке. Это же смешно.

- Да, мой милый, да. Вы очень милый юноша. Мне так Вас жаль. В Вас еще сохранилась былая классика, А ныне, на этих актеров жутко смотреть. Они, кажется, готовы играть Гамлета в джинсах.

- Ужас.

- Да.

- Я как – то был на таком спектакле. Отвратительно.

- Я дам вам ваш фрак, - воскликнул старичок, снимая дедово облачение.

- Вот, держите. Я нашел его возле театра. В мусорном ведре. И не погнушался его вытащить. Я не стесняюсь быть собой среди всего этого джинсового балагана. Теперь. Я понял, что прав. Ведь это ваше? – он коварно съежил глаза, так что юному актеру вновь стало не по себе? Еще один дедуля. Вроде его. Театрал хренов. И опять, опять этот чертов фрак. Да им, что делать нечего? Пристают к нормальным людям. И что? Что ему ответить? Ведь он, наверное, знает про этот чертов фрак. Наверное, дедушкин приятель.

- Нет, - злобно ответил он, - это фрак моего деда. Но мне он весьма нужен -Дед как будто был недоволен. Но фрак все же отдал.

- Ну бери, - сказал он, и удалился.

Идиотизм... Хренов идиотизм. И он с ним теперь с ним каждый день. Этот чертов фрак. И тот придурок, которого он видит каждый день. И он ходит и смотрит на него. С такой рожей, как будто его обокрали.

Он терпел это с месяц. Но более не смог. И вновь выбросил фрак. К черту! Пусть старикашка подавится! Видно, это дерьмо ему слишком понравилось. Старичок после этого исчез.

Но деньги. Он уже привык их брать. В свое время. А теперь они могли исчезнуть. Все это время его никто не беспокоил. Никакие очкастые. И он хорошо ими пользовался.

Он стал жалеть о своем фраке. Зачем было выбрасывать?

Подумаешь, перепугался какого – то старикашки! Пусть бы ходил и пялился.. А он бы жил в свое удовольствие. С дедушкиным фраком и его деньгами. А теперь сиди и жди, когда их отберут! Его деньги! Нет. Надо сохранить их. Сохранить при себе! Но как! Ведь фрака уже нет.

- Продай душу, - услышал он чей – то голос. Это был не очкарик. Это была. Купюра. Она лежала на столе и говорила с ним. Но его это не удивило.

- Продашь? Спросила она.

Он не думал.

– Да, сказал он. - Но каковы условия?

- Говори сам.

Неплохо. Надо быть аккуратней. И обеспечить себе гарантированное прекрасное будущее. А что это дает? Конечно деньги.

- Мои условия таковы, демон, или кто ты там. Я хочу, чтобы у меня всегда водились деньги. И никогда не переводились. И еще, - прибавил он, - хочу иметь побольше. Чтобы каждый день их получать. Вот, пожалуй, и все.

- Все, так все, - с какой – то ехидцей проскрипел голос – Будет исполнено милый.

Черт. Какое – то неприятное чувство. И голос вроде знакомый. Хотя. Деньги с ним еще не говорили. Да ладно! Главное, чтобы они не переводились.

Он возвращался домой на автобусе. Лимузин он так и не продал. А ведь было бы совсем неплохо.

Они выходят. Ему все еще не по себе. Этот противный голос. Где он его слышал? Но черт! Черт! Деньги! Деньги! Лежат на дороге. Какой – то придурок упустил чемодан с деньгами. Прямо на дорогу, прямо к нам. Хватать! Хватать! Кажется, подействовало.

Он нагреб не мало. Черт возьми, он не врал. Договор действует. Неплохо если бы так каждый день. Тому дураку не повезло! Может он тоже их нашел? Ха – ха - ха! Что ж приятель, надо делиться.

Он вошел в подъезд. Его едва не стошнило.

Тот придурок, что упустил деньги. Он лежит мертвый. Вернее его голова. И самое страшное, он эту голову узнает. Это тот хренов очкарик. Только без очков. И он был в другой одежде. Не такой как тогда.

Наверное, он спер чьи – то бабки. И ему снесли голову.

Что делать? Надо звонить копам! Но говорить осторожно. Просто сказать, что нашел труп. И все! И точка!

- Вы точно его не знаете? – спросил полицейский, - И раньше никогда не встречались?

- Нет, -с какой то твердостью и злобой, ответил он. Он не знает ни этого очкарика, ни всю его компанию. Ему все это осточертело. Он не хочет их знать. И он их не знает. Он отныне знает только деньги. Ведь они свое слово сдержали. И голову ему не морочили. К черту весь этот театр. Опасаются только они...

Копы отстали. Он вздохнул с облегчением. Страшно ложиться спать. Вдруг этот приснится? Или его голова? Он лежал на диване и пытался смотреть телевизор. Новости. Где – то очередной теракт. Во имя аллаха. Ну конечно! Кому вы болтаете, придурки? Вы делаете это только во имя одного бога – это деньги. Впрочем, я вас понимаю, - неожиданно для себя подумал он. – Ведь деньги не обманывают. И их очень приятно получать. Правда, взрывать... Но, может, не у всех выходит найти их на дороге. Каждый зарабатывает по – своему. Голова его склонилась. Он задремал.

Он видит деда. В его кресле. Тот курит сигару. И вдруг говорит.

- Возьми лимузин! Возьми его, внучек!

В его глазах слезы. Черт. Он никогда не...

Он просыпается в холодном поту. Как это все достало! Он скоро рехнется. Со всем этим хреновым театром. К чему этот сон? Чего хочет дед? Чтобы он сел в эту хренову тачку! Чтобы он на ней позорился?

Утро. Нужно идти на работу. Он спускается по лестнице. Брр...! Такое чувство, будто на него смотрят. Он проходит мимо лимузина и....

Дед. Он стоит и смотрит на него. В его глазах, какое – то странное выражение. Гнева и жалости. Он указывает на лимузин. Опять! Опять он указывает как ему жить. Хватит! Хватит!

- Уходи, - процедил он сквозь зубы. – Проваливай! Я хочу жить один! Как хочу! Уходи! Проваливай, к тому придурку. Тому безголовому придурку. Такому же, как и ты.

Дед смотрит на него. Он не плачет и не злится. В его глазах холод и презреннее. Он уходит прочь. Но он оборачивается.

- И все - таки возьми его, - говорит он. И уходит. Навсегда.

Лимузин. Может таки взять? Тачка то ничего. Даром что президентская. Нет! Нет! К черту! Скорее бы ее продать. Может тогда дед от него отстанет? И его приятели тоже.

Ему повезло. В тот же день ему позвонил покупатель. И назвал цену. Они договорились. В обеденный перерыв тот передал покупателю ключи. Тот даже согласился забрать ее сам. И он получил свои деньги. Второй день подряд он их получает. Да, они его не подведут!

Он возвращается домой на автобусе. Вчера они тут гребли деньги. Не лопатой, но тоже не плохо. Он кивает паре знакомых. Они улыбаются. Понимают его. Как все нормальные люди.

Остановка. Он видит свой чертов лимузин. Рядом видит покупателя. Жаль. Он думал, что тот заберет ее раньше. Хотя. Эта тачка больше не его. И пусть он на ней катается. Или для чего она ему нужна. На нее смотрят. Говорят, хороша, завидуют тем, кто на них ездит. Да ну их! Попробовали бы сами.

Они смотрят на него. И хвалят. Может он продешевил. Они называют, куда большие цены. Может, продешевил. Они выходят. Все веселятся. Вспоминая вчерашнее. А может в лимузине еще парочка чемоданов? Смеется кто – то.

Он хотел было посмеяться над этим, но вдруг оцепенел. Он вспомнил этот голос. Того, кому он продался. Но...

Его лимузин разрывается на части. Он чувствует в себе как чья – то дикая ярость с безудержной силой охватывает его тело, его мозг и его голову.

И он чувствует, как эта ярость разрывает его на части, как голова охваченная ей, словно парит в воздухе.

Он видит свое тело. Рядом с искалеченным лимузином.

- Аллах Акбар! – кричит чей – то пронзительный голос. Хотя рядом никого нет. Этот призыв в воздухе. Этот гнев рядом с ними. С теми, кто любит деньги. Это крик того, кто их ненавидит. И тех, кто их любит тоже.

Он оцепенел от этого гнева. Хотя уже был только головой. Он оцепенел от этой ярости. Кажется, есть тот, кого нужно бояться. Бояться сильнее денег...