Так холодно. Нестерпимый озноб, но не хватает никаких одеял, чтобы прогнать его. Захотелось уснуть, чтобы хотя бы сон мог согреть меня, если сжаться, чтобы не осталось пустого пространства внутри меня.

Крепкий, горяче-ароматный чай, потушен свет, и раздернуты шторы. И вдруг – зазвучала музыка, а вместе с ней я почувствовала аромат цветов – настоящих, весенних.. Постепенно они заполняла собой всю комнату, вытесняя тишину и пустоту пространства, и проникать в меня. И вот уже музыка была во мне, в каждой клеточке, и я сливалась с ней, позабыв обо всех. Позабыв обо всех. Только я, музыка и аромат весны.
Я почувствовала дыхание. Теплое, а потом – прикосновение и объятия. Я сильно зажмурила глаза, чтобы не спугнуть мой мираж, ведь разве такое бывает? Мягкие, нежные руки, и дрожь прошла по всему телу – и куда-то делся озноб, и захотелось раствориться в этих объятиях, и только промелькнула мысль, что если это сон – то по каким-то там приметам нельзя целоваться.
Почему – нельзя? Если сон – прогулка души, то почему – нельзя? Но я не помнила никаких уже запретов, и только горячие губы касались моих, сухих и жестких, а мне так захотелось, чтоб они были мягкими и податливыми. Но в следующее мгновение я не помнила и этих своих желаний – было только одно. Желание, чтоб этот поцелуй не кончался, и только горячая волна по всему телу, и только нежные, но сильные руки, и только я в объятиях…
На миг оторваться – и вновь прильнуть к этим горячим, страстным губам, ощущая властность и требовательность губ. И снова – погрузиться в поцелуй, и не помнить уже ничего…
Сон? Мираж? Схожу с ума? Разве это имеет значение? Может, это наши души, пока мы забылись в тревожном сне, наконец-то встретились, и не могут оторваться друг от друга, и пусть это только сон, но почему я продолжаю слышать музыку, ощущать аромат цветов, что однажды подарил ты?
И долгое слияние губ, которое длилось вечно, и жаркие, обжигающие объятия, и…
Я спала, и мне снился сон.
Сон про то, как я лежала на берегу Бесконечности, укрытая одеялом грез, и где-то вдалеке кто-то плескался. Я спала, и не могла видеть, и только тонкий аромат, давно мной забытый, ощущала я…
Что это было? Сон? Мираж, или – все-таки встреча, ведь разве сон бывает таким ярким, и ощутимым? Тогда – почему мне стало так жарко, а губы мои – вдруг мягкими, и горели так, будто я целовалась. Не во сне, не в грезах, а наяву? Почему?