– Чему вниманье посвятил?

– Шутов любимых хор весёлый

Учил основам мастерства:

Урок сатиры в назиданье

Бездельникам я преподнёс. –

Неделю шутки смаковать!

Обиды горечь и насмешки,

Сравнение блудницы с «Леди»,

Мне камарилья не простит

И долго, нудно будет мстить.

Я рад такому развлеченью.

От скуки зимних вечеров –

Шутами буду ограждён.

– Я груб, жёсток? – Мы в интернете!

Отброшены мораль и стыд

Весёлых клонов дерзкой шайкой,

А недостатки скрыты маской:

Отребье в жизни – здесь король,

Возглавив троллей хитрых стайку.

– Однако, друг, не соблазняйся

Третьестепенной мишурой.

Ловкач на время преуспеет,

Но бледность мысли, серость строк

Читателю безынтересны.

Авторитет уступит стилю,

Возвышенному – скучный слог.

– Здесь стало тесно, старичок,

От дутых «Старов» и старьеток.

– Ум и таланта превосходство,

При должной выдержке, рассудке

Недолго будут в безразличье.

Трудись, мой гений, – комбинируй!

– Не ищет радость гений  в злобе.

Пусть вор ломает сейф, что пуст -

Сокровища мои.

Смеюсь!

– Стар любит прихвастнуть,

Пред всеми, в час досуга:

И к месту, и не к месту,

Как-то невпопад и вдруг:

«Мол, сам Пелевин жмёт при встрече руку.

Да, что Пелевин – Винничук, мне друг!»

В ответ, услышав визг:

«О Юлик, я кайфую!»

Самозабвенно басенку прочтёт.

Их у него полтыщи наберётся,

Всё больше о мартышках или псах.

– В зверушках озорных, он ищет вдохновенья.

Свой дар поэта, лишь распутству посвятив,

Описывая тех с кем дружен,

Кто близок сердцу старика:

Гиббоны голубые, шимпанзе -

На них он тратит пыл искусный,

И куцые остатки озаренья.

Заметь:

Ни женщины, природа иль мечта!

– Занятный выбор для поэта.

– Язык Эзопа и комедия Крылова

Не злы, не пошлы,

Поучительны в остротах.

Жаль, что не хочет шут учиться,

На пиитических примерах

Дней минувших.

Мишурную возню избрав взамен

Околотворческих агентов

И саранчи литературной.

– Смеёшься?

 – Жаль немного старика.

Есть у него затея и другая.

– Какая же, скажи? Я обещаю:

Ты на лице улыбки не узришь.

– «Собаководство пекинесов и борзых»!

Ему в питомнике вольготней и уместней

Свой нрав мятущийся смирять

Селекцией щенков рычащих,

Меж пуделей и чи-хуа-хуа!

– Я весь вниманием горю!

Ну, продолжай же, я прошу!

– Недавно написал я эпиграмму,

Чтоб приструнить зарвавшихся шутов

Сердиться грех, но Боже, как приятно

Увидеть униженье наглецов!

Поотдохнув и свежих сил набравшись,

Преобразился старый негодяй.

Ощерился Ротвейлером блохастым

И рвать грозится глотки всем подряд!

Я долго слушал и зевал сквозь дрёму

О родословной благородных сук.

Когда зацикленность такая на породе,

То жди в помёте – по уроду в год!