Но желанное забытье не приходило. В голову лезли всякие дурацкие мысли.
Откуда это: «...как ужака под вилами…» Кажется из «Поднятой целины»?
«Курочка по зернышку клюет...»
«Сарынь на кичку...»
«А судьи кто?"
«Судью – на мыло!»
Ну, все, приехали... Замусорил свои умные мозги всякой дрянью. А умным он был всегда. С самого детства. Умным и упертым. Что задумал – намертво!
«Мы пойдем другим путем!»
«… на горло собственной песне...»
«Через тернии – к звездам!»
«...догоним и перегоним!»
Вот, опять. Как из худого мешка. «Все полезно, что в рот полезло...»
Да, в его голодном деревенском детстве полезно было все. Все съестное. «Хоть видит око – да зуб неймет...» Есть хотелось днем и ночью. Особенно – сладкого. Да где взять?
Сахар в деревне и по талонам не давали. Изредка в сельмаг завозили конфеты «подушечки», такие небольшие, беленькие, с повидлом внутри, слипшиеся, подтаявшие в дальней дороге, и пахли они не конфетами, а земляничным мылом. Наверное, потому что в сельмаге все было вперемешку: и мыло, и ржавая селедка, и штаны хб.
Но ему нравился этот запах. Ведь и земляничное мыло тоже завозили редко. А хозяйственное - пахло отвратительно - щелоком и мочой.
Сладкого он наедался от пуза по великим праздникам. Особенно запомнились новогодние подарки, которые завучиха школы в костюме Деда Мороза раздавала у елки, установленной в спортивном зале и украшенной самодельными бумажными гирляндами, мишурой и стеклянными светящимися шарами.
В бумажных подарочных кульках лежали, тесно прижавшись друг к другу, ириски «Золотой ключик» и «Кис-Кис», «долгоиграющие» леденцы, пачка вафель, несколько грецких орехов, две мандаринки и - о, чудо! - шоколадные конфеты с белой, розовой, темной или мармеладной начинкой. Любил он лакомиться и нежно тающими, растекающимися во рту густой ароматной массой пастилой и зефиром, и трехслойным мармеладом, и еще...
Да, каким же я был сластеной! И теперь на сладенькое тянет, как мартовского кота на ... Но вот, когда уже можно иметь все самые изысканные сласти, увы и ах! Чертов диабет... Но зато есть другие «вкусняшки»... Не хуже тех, из новогодних подарков.
Совсем забыл, завтра же – кастинг… Отбор артистов в новый телесериал. А что? У всех знакомых есть хобби. У кого - горнолыжные курорты, у кого – яхты, а у меня – «мыло». Вкладываю деньги в киноиндустрию. Да, я – меценат! Имею такую возможность. И еще – желание...
Мыло в те нищенские годы тоже было его слабостью. Сейчас, правда, - любого, самого изысканного мыла – навалом.
«Нигде кроме, как в Моссельпроме!». Маяковский, говорят, был очень брезглив. Возил за собой персональную ванну... Но В.В. не знал то, что знает он – Судья: парфюм , ну и мыло тоже, должны пахнуть страхом! В этом самый смак! Зюскинд придумал. А я – «руководство - в действие!»
Судья ненадолго задремал. Ему снилось, что он с пацанами бежит по деревне... Зима... Рождество Христово... Хоть властями церковные праздники не больно-то поощрялись, но народ всегда жил сам по себе. Особенно на селе. «Подальше от царей – голова целей!»...
Да, зима была, что надо, морозная и душистая. Воздух пахнул – нет, не земляничным мылом, а вымороженным на веревке бельем, снег скрипел под валенками: вжиг- вжиг-вжиг... Так режут на зиму капусту. Звук сочный, хрусткий, аппетитный...
Фонари на столбах были либо разбиты, либо их изначально не повесили, поэтому народ в темное время суток пользовался ручными фонариками. Но в ту Рождественскую ночь ослепительно сияли звезды, и снег голубовато светился (как сахар-рафинад, которым его угощала соседка), так, что фонарики не включали. Тем более, батарейки быстро разряжались, а за новыми нужно было ехать в город, вот и старались их экономить.
«Экономика должна быть экономной!» Гениально придумано, конгениально! Доэкономились, мать моя - женщина...
Парни и девки колядовали. Наряжались, кто как мог, посмешней, пострашней, желательно, чтобы неузнаваемо, хотя сельчане и в потемках не могли обознаться и радостно приветствовали друг дружку. За колядующими от двора ко двору носилась свора «кабыздохов», которым тоже кое-что перепадало в эту ночь.
«Коляда, коляда, открывайте ворота,
Сейчас народ потешим,
Кто будет чертом, а кто - лешим...»
Вот тогда, наверное, тот Черт к нему и привязался... Взрослый парень, не местный. Одет в нагольный овечий полушубок, не в обычную стеганку, и на ногах не валенки, а хромовые сапоги. Привязался, и уже не отстал. Враз понял, какой он умница, и какой сладкоежка.
- Хочешь стать моим другом? Со мной не пропадешь, вот увидишь...
Да, уж старший друг, действительно, помог, и после семилетки уговорил
мамашу (отца он и не помнил, может его не было вовсе), что нечего с таким мозгами переться в «ремеслуху», нашел ему в райцентре сносный «угол» у одинокой старушки, и оплачивал его. Десять классов будущий Судья окончил с «серебром». Друг-Черт помог поступить в юридический, хотя с медалью это было совсем не сложно.
Три школьных года, пять институтских – Черт не оставлял его. Грех жаловаться, подкармливал, да и подстраховывал, когда подружки-девчонки случайно или не случайно «залетали».
- «Девки-мальчики пойдут…», - предупреждал он, - и тогда карьеру не сделаешь. Думай о себе. У тебя большое будущее...
К интимным друзьям-подругам не ревновал, у Черта таких юных сладкоежек было предостаточно.
Сон отступил. Вшивцев встал, попил «Боржоми». Настоящее, не – химия. Теперь у него все настоящее.
А что? Я – Судья. Сам всех сужу, сам определяю, кому, за что и как воздастся.
«Не судите, да не судимы будете...» Нет, уж, фигушки... Я – власть! Вот завтра пойду, отберу себе «вкусняшек»... А я – привередлив! Те, что с малолетства стали потаскушками, мне не нужны. Пусть они трижды талантливы и киногеничны. Мне нужны чистенькие, каким и я был «много лет тому назад». А вы, юные-непорочные, хотите сниматься, славы вам хочется… Извольте... Не волнуйтесь, для «этого» у меня есть специальное ложе. Ха-ха, может быть, и «прокрустово...». И не ломайтесь, когда сам Судья вас выбирает. Да, не забудьте выучить «колядки», как-никак, Святочная неделя. До сих пор помню:
«Коляда, коляда, - раскошельтесь, господа,
Открывайте сундучки, доставайте пятачки,
А кто не хочет, пусть потом хохочет!»
Не волнуйтесь, друзья, Судья – не жадный! Наколядуете сполна! И в «мыло» попадете. Это я вам обещаю. Слово Судьи – слово – «законника»!
На этом наш Судья, вместе со своими воспоминаниями, «нахватанными» из разных источников цитатами, бахвальством и разглагольствованиями, отбыл в параллельный мир, называемый сном. Не будем его тревожить, завтра ему предстоит чрезвычайно трудный и необычный день.
Комментарии
Любое произведение должно начинаться с интриги...
Не Лена, а Салтыков-Щедрин в юбке!