|
Когда исход осенней грязной ночи
венчает серость утренних туманов,
а дьявольски уставшая природа
к заслуженному отдыху стремится.,
то жди волны душевного ненастья,
рождающего тягостные думы
о нашем непростом существованьи
в превратностях земного притяженья.
И исподволь предательски крадётся
постыдный час непрошенных сомнений,
нахально заполняющих пространство,
покинутое верой прагматичной.
И, льстясь пустой надеждою на диво,
уставившись в глухую бесконечность,
мы, вопреки разумному началу,
бездарно рвёмся стать умнее бога.
Чем тешится на ложе девы юной
замшело-пубертатный старикашка,
что прикупил отсрочку у природы
и совести, удавленной виагрой?
Над чем хохочет чёрт в порыве кайфа,
размазывая слёзы умиленья,
когда микроб людского рвнодушья,
пасёт стада постыдного безволья?
Зачем в крутом дерьме непротивленья
торчит фигура плачущего воя,
позорно утопившего доспехи
в заманчивой пучине алкоголя?.
Куда спешит тупое самоедство
со стонами и поисками чуда
под знаменем народных самозванцев,
откормленных по импортной программе?
Вот только бы сезон не затянулся.
Ведь зиму пережить ещё возможно,
а по весне, отмывшись от чужого,
собой заняться. Ну а бог поможет.
Пошевелись, славянская смекалка!
С твоей подачи нет добра без худа.
Да времени потерянного жалко.
Земля ж крутилась, ныли мы покуда.
2012
|
"Канта я не читал... Но ...
Комментарии
Прочитала. Восприняла. Но подумаю более внимательно - завтра.
всего полшага, может даже меньше.
Хотел ли мир закончиться так быстро,
Чтоб не успеть набрать себе ответов?
На отреченьях выросло немало
чертополоха будущих ошибок.
Однако мир не учится прощенью,
к прощанию людей с земной юдолью.
Когда на тверди страсти сатанеют,
возносятся глаза с молитвой к небу
в надежде на Божественную милость,
в расчёте на фавор шагов случайных.
И падают опростанные жизни
под гнётом страха рая не увидеть,
в кромешный ад предательства и гнева
на жизнь, которой сами захотели.
И зверь в душе ломает все запреты
на право торжества дьяволиады
над глупостью и слабостью людскою,
всех преклонившихся перед обидой.
Греховность осуджая словесами,
себя не ограничивает подлость.
И зависть роет ямы без помехи
в безмолвии домов, стоящих с краю.
Алкать ли вИна, истиною бредя,
иль пропивать возможности бездарно -
у каждого есть право, время, сроки
до тризны... но не дольше. Всё проходит.
Герои жизни сложат трусам в помощь
под слоем тверди, к этому привычной.
И будет, как обычно небо - небом,
с земли недосягаемым доселе.
На замшевелые пеньки поплачет
бродяга дождик в дни осенней грусти,
и народятся славные опята
семейством дружным радость возвещая.
А мир, всё так же будет чахнуть в стонах,
и жаловаться на судьбы опалу.
А что он сделал для победы счастья?
Земля, хотя бы, на оси крутилась
Я тушуюсь.
Но то, что рождается вслед по прчтении - в этом невозможно солгать.Оно откровенни) спасиюл)
Они, как поток рждаются, и часто самостоятельным и стихами, будто кто-то ведёт за руку) никогда не знаю, чем закончится.сюже тная диния , как заманиловка от огригинала)
СКАЗ О ДОН КИХОТЕ НА СЕГОДНЯШНИЙ ЛАД:
Я думаю, Сервантес не в обиде,
И требовать не будет гонорара,
А также сатисфакций неразумных,
Коль назову героя - Дон Кихот.
Его давно уже признали страстным
Заступником несчастных (малость странным),
Таких и в двадцать первом есть немало,
Кихот наш, он же Дон, - один из них.
В плащ завернувшись бзиков и сомнений,
Расчёсывая давние болячки
Сердечной смуты, зло-непроходящей:
Кто в чьих-то шашнях что-то разберёт?
Он проявил славянскую смекалку
Плюс хитроумность доблестных идальго:
Нытьем, вестимо, делу не поможешь,
Но можно горло перегрызть себе!..
А потому, – в доспехи облачившись
И тазик на башку воодруживши,
Он оседлал свою худую клячу:
- На мельницу, дружочек Росинант!
На мельницу! Про мыльницу забывши,
А также про плоды цивилизаций -
Кальсоны и рубаху с подогревом.
(Потом вернулся и добро забрал…)
Наш славный рыцарь полночью осенней,
Когда с гнилых болот так тянет серой
И прочими отходами «военки» -
Там, в преисподней, вот такой же смрад!..
Добрался, наконец, до вожделенной
Той мельницы, где правит Дульсинея,
(Но в целях нашей речи облегченья,
Её мы просто Дусей назовём.
Что было между ними – дань романсам!
Случился – губернатор Санчо Пансо,
Который был помощником у Дона,
По кличке «Поросеночек Санёк»,
Его однажды Дон назвал «гондоном».
Санёк вдруг разобиделся на друга,
Как говорится, сделал финт ушами,
Теперь имеет остров и бабло.
И вот сошлись осенней хмурой ночью
Два старых друга, только разлучённых,
Под парусами мельницы «У Дуси»,
Где у неё был миленький кабак.
О том, о сём, о прошлом - перетёрли,
Санёк хвалился правильным правленьем,
Он вспоминал советы Дон Кихота,
Но, делал, боже мой, наоборот.
А Дульсинея, то бишь, наша Дуся,
Им подавала пиво и закуски,
И щёчки рдели, и сияла блузкой,
Кого же наша Дуся предпочтёт?
Худого, изможденного идальго
Иль толстенького пухленького Санчо,
Богатенького, словно Буратино,
Который ветрячок ей приподнёс?
Увы, но шансов нет у Дон Кихота,
Приятней Дусе быть на содержанье
И яблочком по блюдечку кататься,
Чем в жены к худородному идти.
Таков конец истории печальной,
Печальней, чем «Ромео и Джульетта»,
Наш Дон Кихот, не взвидя бела света,
Копье схватил и ветрячок разнёс.
А свита губернатора Санёчка,
Не долго думая его скрутила
И отнесла в ближайшее болото.
И сгинул наш защитник Дон Кихот!
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Когда поэт решает донкихотить,
Он, пикировкой занимаясь в рифму,
На львов свирепых и на рукокрылых
Бросаясь в одиночестве своём,
Уставившись в глухую бесконечность
В заманчивой пучине алкоголя,
Но вылезет из смрадного болота.
Я в это верю. Даже поручусь!
Блестяще!!!