Кто стучится в дверь ко мне

С автоматом на ремне,

Говорит: призыв весенний

Начался по всей стране.

Как-то повестка нашла адресат,

В гости позвал меня военкомат.

А я к жизни легкой вообще-то привык,

И чувствую: в армии будет кирдык.

Но все ж я пошел в этот военкомат.

Вхожу, там серьезные дяди сидят.

Сидят дохтура, штук пятнадцать их там,

Во  взглядах читаю: попал ты, пацан!

И я им сказал: «Извините, друзья,

Но в армию мне совершенно нельзя.

Я близорукий, сопливый, кривой,

В детстве на землю упал головой.

Кому ж я там нужен, такая свинья?

Нет, армия все ж проживет без меня».

Они отвечали: «Мы знаем как быть!

Подмажь – и об армии можешь забыть!»

Но я возмутился и топнул ногой!..

Теперь вот я годен к судьбе строевой.

Такая печальная повесть моя.

Вы лучше не спорьте с врачами, друзья…

…Иначе отхватите так же, как я.

Кто стучится в дверь ко мне

С автоматом на ремне,

Говорит: призыв весенний

Начался по всей стране.

Как-то повестка нашла адресат,

В гости позвал меня военкомат.

А я к жизни легкой вообще-то привык,

И чувствую: в армии будет кирдык.

Но все ж я пошел в этот военкомат.

Вхожу, там серьезные дяди сидят.

Сидят дохтура, штук пятнадцать их там,

Во  взглядах читаю: попал ты, пацан!

И я им сказал: «Извините, друзья,

Но в армию мне совершенно нельзя.

Я близорукий, сопливый, кривой,

В детстве на землю упал головой.

Кому ж я там нужен, такая свинья?

Нет, армия все ж проживет без меня».

Они отвечали: «Мы знаем как быть!

Подмажь – и об армии можешь забыть!»

Но я возмутился и топнул ногой!..

Теперь вот я годен к судьбе строевой.

Такая печальная повесть моя.

Вы лучше не спорьте с врачами, друзья…

…Иначе отхватите так же, как я.