Над дивным цветком орхидеи
Зависла малышка колибри,
От крылышек – слабые вихри,
Из клювика - грустное пенье

О том, что почти незаметно
Проходит её обитанье:
Мгновенья от сна к пропитанью,
И всё очень скучно, бесцветно…

Большие красивые грифы
В ней видят почти что ребёнка,
Летают вокруг потихоньку
Без риска “нарваться на рифы”…

Ведь нынче на пигалиц редко
Кто смотрит – “теластые” в моде,
А ей не дано по природе,
И мается горестно “детка”…

Однажды влюбилась в орлана,
Красавца с большими крылами,
И даже в наскальном вигваме
В гостях у него побывала…

Однако любви не случилось,
Поскольку орлан благородно
(Поняв - мелковата порода)
Не выказал к страсти решимость…

И даже с младыми стрижами
Не вышло красивых романов -
Лишь жертвою частых обманов
Была, что жестокостью жалят…

Несчастной, израненной птицей
Она становилась, бедняжка,
Всё чаще к кувшинковой фляжке
Хотелось скорей приложиться…

Но спас её сказочный случай:
Ей старый бекас повстречался,
С которым желанное счастье
И, в целом, достойную участь

Она обрела хоть на время,
Но гнёздышко свить не сумела -
Бекаса не юное тело
Теряло последнее семя…

И всё же она отогрелась
И стала добрее и чище,
Из джунглей поближе к Мытищам
С бекасом нашли в себе смелость

Чрез тысячи миль перебраться
(Точнее, их некий охотник
Поймал аж в Саргассовом море),
И, пусть ей давно не семнадцать,

Но дерзкие планы лелеет:
Найти москвича-попугая
(Ведь нынче – вдова молодая),
Вести с ним себя посмелее,

Чтоб он распахнул свои двери
В красивую клетку с кормами,
Чтоб после дружили домами… -
Она в это искренне верит!