|
«Ты вся моя, до края, до зарезу, -
шептал, в неё войдя он, поутру, -
имей ввиду, что я с тебя не слезу,
покуда на тебе я не умру;
трепещущая грудь придаст мне силы
любить тебя до самых до седин,
чтоб ты сказала на краю могилы:
«Твоя раба я, ты – мой господин.»
Он был на ней и ласковым и грубым.
Горячий пот с набрякшего лица
кропил её искусанные губы,
присаливая сладость без конца.
И он над ней трудился, не блефуя.
И ствол любви дал долгожданный сок,
который он, победно торжествуя,
изверг на её вздыбленный сосок.
И многоэхий стон пронзил пространство,
разнообразив будни бытия.
А он шептал ей с завидным упрямством:
«Итак, поехали: ты вся моя…»
|
Комментарии