Эту насосную станцию между Большеречьем и Красным Яром начали строить в 1978 году, а с мая 1979 года эту насосную строил я с бригадой строителей. Меня привезли на объект, который представлял из себя котлован, залитый водой, на дне его лежали на щебёночном основании бетонные плиты.

Потом начались рабочие будни. На серьёзный гидротехнический объект рабочих не давали, самая большая численность бригады за весь период строительства была во время укладки бетона – двенадцать человек вместе со звеном круглосуточного водоотлива, водителями самосвалов и прорабом. Рабочие получали сдельную зарплату, а у прораба был ненормированный рабочий день с окладом. Премий на такой сложной работе не заработаешь, хотя приходилось выходить на работу и в выходные, и в праздничные дни, задерживаться по вечерам.
Насосная станция предназначалась для подачи воды для орошения многолетних трав дождевальными машинами «Волжанка». Выбор этих машин был явно ошибочным. Подводящие трубопроводы были из алюминиевых труб, они собирались на полях. На зиму должны были разбираться, но это делалось не всегда и, если это делалось, то не всегда вовремя. Когда трубопроводы заносило снегом, по ним ездили трактора, вывозившие сено с полей. Дождевальные машины от гидранта к гидранту передвигались с помощью бензиновых моторов «Дружба-4», как у бензопилы. Проектировщики с выбором «Волжанок» явно ошиблись. Но эти машины и трубопроводы делались из отходов авиационной промышленности, металл надо было куда-то девать. И если другие ошибки проектировщиков нам удавалось исправлять, в этом случае мы были бессильны. Мелиорацию считали государственной программой, внедряли не только в засушливой южной части области, но и на севере, где влага чаще всего была в избытки, проводилось осушение болот с двойным регулированием.

Проработала станция недолго. А в этом году мне довелось побывать на месте стройки.

Это надземная часть станции, плиты перекрытия сняты, приготовлены к транспортировке на другие «объекты». А вот станция внутри:

Всё, что можно, вывезено, даже перемычки.

А это вход в подземную часть станции. Здесь была металлическая лестница с ограждениями, сейчас её нет, станция затоплена.

Грузовой люк. Внизу плавают доски и мусор.

А на берегу рядом – зона отдыха.

А с берега открывается живописный вид на Большеречье:

Планирование всего и всея у нас осуществлялось сверху. Такую систему управления хозяйством удачнее всего можно назвать диодной: сигналы сверху шли хорошо, а снизу вверх не шли совсем. Это мягкое название. А если жёстче, то это была водосточная или канализационная труба: течение шло только снизу вверх, и нужен был серьёзный подпор или затор, чтобы наверху поняли, что что-то не так.

Мы часто работали сверхурочно, за что нам никто не доплачивал. Энтузиазм молодёжи использовался на полную мощь, Комсомольские стройки, комсомольские субботники, задор и «души прекрасные поры» мы посвящали Отечеству, не взирая на то, что в это же время совсем рядом беззаботно прожигала жизнь «золотая молодёжь», делали на импорте деньги спекулянты. Мы работали. Иногда оказывалось, что героическим трудом мы исправляли чужие просчёты, а иногда наш «героический» труд не приносил пользы обществу, но кому-то помогал сделать карьеру. Идея построения справедливого общества была прекрасной, а вот практическое исполнение её, методы оказывались далеки от совершенства. Но в целом, результаты работы многих поколений в СССР были впечатляющими!