О событиях времён гражданской войны в своём родном селе Пустынном отец Константин Ванифатьевич, конечно, знал только от старших родственников. Что-то рассказывал ему отец Ванифатий Иннокентьевич, что-то – мать Прасковья Матвеевна, а что-то и его дед Спицын Матвей Андреевич.

Дед Ванифатий родился 1 января 1900 года. По старому стилю это 20 декабря 1899. Он был на один год старше своего ХХ века, полного впечатляющих событий: войн и революций. Бабушка родилась в 1903 году, а её отец Матвей Андреевич в 1853 году, он был на полвека старше своей младшей дочери. 

К 18 ноября 1918 года, когда адмирал Колчак арестовал в Омске Директорию (Временное Всероссийское Правительство), в Пустынном была уже крепкая большевистская организация. Основу её составляли вернувшиеся с Первой Мировой фронтовики, но были и не воевавшие на фронтах. В ячейке кроме деда Ванифатия Кудренко, был брат бабушки Сергей Спицын, а так же Александр Шелестов, Сергей Вахрамеев, Игнатий Дурнов, Пётр Сергеев, Иван Соломенников, Красннояров, Ячменёв. Среди последних были и участники февральской революции, активисты фронтовых солдатских комитетов.

13 октября 1918 года в Омск приехал адмирал Колчак. А 18 ноября 1918 года он сверг Директорию (Всероссийское Временное правительство) и провозгласил себя Верховным правителем России.  Мобилизация в армию Колчака началась не сразу, но внезапно. Деда Ванифатия мобилизовали в 2019 году. Вместе с другими мобилизованными его привезли на станцию Марьяновскую Омской области.

Пустынские большевики проводили активную работу по срыву колчаковской мобилизации не только в сёлах своей волости, но ездили и в другие. Многие жители села дезертировали из Белой Армии и прятались по густым пустынским лесам и оврагам до самого прихода Красной Армии. В деревенской общине уже не было прежнего единства. Нашлись те, кто донёс белым о «подрывной работе» односельчан. Ярыми сторонниками Колчака в селе Пустынном были зажиточные крестьяне Долговы, они действовали под руководством местного священника Терлецкого. Хорошее знание местности помогало им выслеживать дезертиров и уклоняющихся от призыва. Терлецкий вызывал белых, и те арестовывали скрывавшихся.
            Процедура была отработанной. Большевики Красннояров, Ячменёв, Пётр Сергеев, моряки Гасанов и Стефанцев были пойманы и избиты нагайками, потом отправлены в тюрьму. Но многие ещё продолжали скрываться. Среди них был муж сестры моей бабушки Иван Алексеев, братья Андрей и Фёдор Неворотовы, их однофамилец Василий Неворотов и живший на Зелёной улице Прокопий Мищенко. Конечно, они иногда по ночам были вынуждены приходить домой, чтобы запастись продуктами и хоть немного побыть с родными.
            Долговы заподозрили, что Иван Алексеев приходит и в дом своего тестя, моего прадеда, отца бабушки Прасковьи – Спицына Матвея Андреевича. Прадеду было в то время уже 66 лет. К тому времени он уже успел послужить в Армии Александра Второго, поучаствовать в войне с турками в 1877-1878 годов в Болгарии. Потом служил там при посольстве до 1885 года. Вернулся  домой в Елец в звании поручика, кавалером орденов и привёз оттуда нашу прабабушку Марию Ефремовну, болгарку, которая была младше прадеда на 16 лет.

Самим Долговым не удавалось выследить Ивана Алексеева, но они были уверены, что в селе он бывает, а тесть это скрывает. Долговы доложили о своих подозрениях местному «батюшке» Терлецкому. Тот вызвал карательный отряд из Камышино-Курска.

Прадеда, поручика царской армии и кавалера царских орденов арестовали. Командир карателей, прапорщик орал на него:

- Где скрываешь зятя?  Говори, а то не посмотрю на твои ордена, звания и возраст, прикажу выпороть плетьми! Не пожалею!

Матвей Андреевич не сдавался, отвечал чётко, по-военному:

- Не могу знать! Зять ко мне не приходит!

Офицера армии царя-освободителя Александра Второго посадили под арест в холодное помещение без еды и воды. Отпустили только через сутки.

Потом Долговы всё-таки выследили скрывавшихся односельчан, тайно вызвали карательный отряд. Каратели устроили облаву в районе Крутого лога и поймали скрывавшихся там от мобилизации жителей села. Иван Алексеев и Василий Неворотов получили по семьдесят пять ударов плетью, остальные пятеро – по двадцать пять. Все семеро после этого оказались в тюрьме.

Почему население в своей основной массе не поддерживало Колчака? Все знали, что помощь Антанты не бескорыстна. Взамен бывшие союзники требовали территориальных уступок. Они оккупировали национальные окраины, провозглашали их независимыми государствами. Всё это предопределяло победу большевиков сначала в умах думающих царских офицеров, а потом и на полях сражений. С населением Белая армия не церемонилась, проявляла жестокость. Поэтому мой прадед, царский офицер и кавалер боевых орденов не поддерживал колчаковцев. Это был не только политический, но и нравственный выбор. 

Деду Ванифатию воевать, слава Богу, не пришлось. И воевать в армии Колчака он

явно не хотел. В своём селе он состоял в большевистской ячейке. Когда в начале ноября 1919 года к Марьяновке подходили красные, то небольшой отряд, в котором служил дед, пешком вдоль железной дороги повели в Омск, а до него – 50 вёрст. Дед уже болел тифом и обессиленный свалился с железнодорожной насыпи под откос. Подошли два офицера. Чех сказал с акцентом:

- Его надо застрелить, чтобы не мучился!

Тащить на себе девятнадцатилетнего солдатика никто не собирался. На это русский офицер ответил чеху:

- Ты  жить хочешь? И он хочет! Выживет – пусть живет!

Это было последнее, что запомнил дед Ванифатий. Как такое забудешь! Деда вскоре подобрали двое путевых рабочих и затащили в будку стрелочника. Там он провалялся в беспамятстве две недели. 10 ноября 1919 года лёд на Иртыше встал. Появилась вероятность обхода красных в любом месте, в охват города. Именно этого больше всего боялись белые военачальники. И 13 ноября их последние эшелоны ушли из Омска, всего за день до вступления в город Красной Армии. Одна из улиц в Омске называется Красный Путь, а другая – Пятой Армии. Эта армия первой вступила в Омск с северо-западной его части. Есть и улицы, названные в честь героев Гражданской войны.

Когда дед Ванифатий пришёл в себя, и в Марьяновке, и в Омске уже были красные. Дед поехал в Омск, а потом – в своё село Пустынное, а в 1922 году он женился на нашей бабушке Прасковье.