В сарае дурным голосом заполошно прокричал петух, спросонок пробуя охрипший после спячки голос, заквохтали куры. В хлеву завозилась скотина, капризно заблеяли козы, лениво брехнул дворовой пес. Где-то громко хлопнула дверь, затем еще одна. Послышались негромкие голоса переговаривающихся людей. Хутор постепенно просыпался.

         На порог хозяйской избы вышли Аргнар и Гестам.

         - Может, все-таки останешься? - без особой надежды в голосе спросил хозяин хутора.

         - Не могу, - мотнул головой Аргнар.

         - Ну что ж, понимаю... - вздохнул Гестам.

         - Ты, это... присмотри за Ольмой, чтоб не обидел кто, - смущенно кашлянув, попросил Аргнар. - Хорошая она...

         - Что, понравилась девка?! - Гестам хитро подмигнул. - А ты ей сам скажи об этом, может быть, она тебя остаться уговорит.

         - Жив буду - вернусь, скажу. А так, что зря сердце рвать?!

         - Ну смотри, тебе видней.

         Они обменялись крепким рукопожатием. Аргнар вывел из конюшни Данго, оседлал его и неспеша направился к частоколу. Уже возле самых ворот его неожиданно окликнула Ольма, невесть откуда взявшаяся в этот ранний час на подворье:

         - Что ж так, не попрощавшись, уезжаешь?

         Аргнар смущенно замялся, не зная, что и ответить, словно напроказничавший малец. Он силился сказать на прощание какие-то нежные, добрые слова и не находил их. Суровый и решительный боец, без колебаний вступающий в схватку с любым противником, - он робел и терялся перед этой молодой женщиной, которая возымела над ним необъяснимую власть.

         Ольма внимательно смотрела прямо в глаза Аргнару. Казалось, что сейчас она заглянет в самое потаенное место его души и прочтет там то, в чем он сам себе еще боялся признаться. Испугавшись этого, Аргнар отвел взгляд в сторону.

         - Рано ведь... - смущенно пробормотал он, оправдываясь. - Я думал, что ты еще спишь.

         - Отчего ж не подождал?

         - Спешу...

         - Вернешься, или как?

         - Как Бог даст. Если судьба - вернусь.

         Ольма нахмурилась, посерьезнела, почуяв в этих простых словах отзвук дальней грозовой тревоги. Она нерешительно качнулась вперед, словно собираясь приблизиться к нему и, может быть, обнять, но в самый последний момент остановилась. Так она и осталась стоять, опустив глаза и перебирая пальцами оборку передника.

         - Прощай, - с каким-то невысказанным сожалением тихо произнесла Ольма, и Аргнар ощутил в ее словах скрытую горечь. - Возвращайся и... храни тебя Бог!

         К горлу внезапно подкатила удушливая волна, перехватило дыхание, сильно забилось сердце. Он хотел что-то сказать на прощание, объяснить ей что-то, чего и сам еще толком не мог понять, но ответных слов так и не получилось.

         Тронув поводья, Аргнар медленно выехал за частокол, браня себя за неуклюжесть последними словами, и направил коня на юг, туда, где за приграничным Соленым озером пролегала широкая Асдарская дорога. Данго сам без понуканий начал плавно набирать ход, постепенно переходя на мягкую рысь.

         Через некоторое время Аргнар все же не сдержался - оглянулся, и его губы тронула скупая улыбка, словно золотистый солнечный луч промелькнул в глазах. Там позади, у бревенчатого частокола неподвижно застыла одинокая женская фигура в домотканом белом платье.

         Взгляд воина скользнул чуть левее. Лицо его мгновенно отвердело, превратившись в застывшую маску, а враз побелевшие губы решительно сжались в прямую жесткую линию. Посреди однообразной осенней степи, щедро пробитой желтизной, в тишине безветрия, словно символ горя, безмолвным оплывшим горбом возвышался одинокий Горелый курган. Его широкая подошва была окутана легкой туманной дымкой, и, казалось, что курган скорбно плывет над землей, беззвучно взывая к отмщению.

         Аргнар невольно потянулся к мечу и крепко стиснул рукоять до болезненного хруста в пальцах. Прикосновение к верному Шеру придало ему спокойствия и решимости. Его ждала длинная и трудная дорога, полная неизвестности. Больше не оборачиваясь и отбросив всякие сомнения, воин послал коня в галоп, словно спеша быстрее умчаться от тягостных воспоминаний давно ушедших лет и новых ощущений, взбудораживших его душу.

         Степь пожелтевшей полосой послушно ложилась под копыта легконогого Данго. Слева, где-то у самой кромки горизонта серой грядой маячили Сторожевые горы, над которыми ворочались тяжелые грозовые тучи. От них ответвлялся изломанный хребет Дымного кряжа и устремлялся наперерез всаднику. Там, у его основания проходил Южный тракт, к которому и направлялся Аргнар.

         Конь шел ровно, размашисто, преодолевая за час около пяти лиг и постепенно унося седока все дальше и дальше от того места, где причудливо сплелись воедино его страшное прошлое, неопределенное настоящее... и, возможно, туманное будущее.

         Аргнар проезжал мимо разбросанных по степи хуторов Свободных поселений, нигде не останавливаясь, и где-то ближе к полудню наконец-то выбрался на Южный тракт, просматривающийся во все стороны на много лиг. Здесь ему волей - неволей пришлось рискнуть и двигаться дальше в открытую. Прятаться было негде: справа раскинулась ровная, как стол, степь, изредка приукрашенная просвеченными насквозь жидкими рощицами, а слева - неприветливые скалистые зубья Дымного кряжа.

         Аргнар пристально оглядел тракт, пытаясь приметить хоть какое-нибудь подозрительное движение, но, судя по всему, он пустовал уже несколько дней. Ни одного отпечатка ноги или копыта не было видно в пыли, прибитой прошедшим пару дней назад дождем. Тогда воин спрыгнул на землю и пошел широким шагом, ведя Данго за уздечку. Он хотел, чтобы конь немного отдохнул после многочасовой скачки.

         Пусто и тихо было в это время года на Южном тракте. Лишь иногда легкая судорожная дрожь сотрясала землю под ногами, когда над закопченными вершинами мрачного кряжа начинали клубиться темные космы тяжелого удушливого дыма, осыпаясь на землю грязными сернистыми хлопьями. Где-то глубоко в недрах, у самых корней гор глухо рычали могучие огневые чудища неведомого подземного мира. По отвесным уступчатым склонам скал, словно по гигантской лестнице, сухо потрескивая и шурша, осыпались мелкие камешки и песчаные ручейки. Бывало, что и громадные обломки, потревоженные не прекращающимися подземными толчками, срывались со своих вековечных мест и, гулко ухая и постанывая, неудержимо неслись вниз, увлекая за собой настоящие пыльные потоки камнепадов. Казалось, что незримые стражи - великаны, недовольно ворча, выворачивали огромные глыбы и швыряли их вниз, стращая случайных путников, которым могло прийти в голову заглянуть по ту сторону Дымного кряжа. Но если бы кто и отважился пройти неверными тропами негостеприимных подоблачных перевалов, то ничего интересного там не обнаружил бы.

         Прямо от подошвы гор к дальнему западному горизонту, окутанному неоседающей пылевой завесой, за которым простерло свои бурные воды Предельное море, тянется рыжая, словно покрытая сплошной коркой спекшегося шлака, пустыня Дарханг. Беспорядочные сильные ветры, развлекаясь, подхватывают тяжелый смрадный дым, струящийся из глубоких бесчисленных трещин безжизненной равнины, и мотают, рвут его на части, треплют из стороны в сторону, разнося удушливыми клочьями. Нигде на всем протяжении не видать ни одного зеленого куста, ни единой травиночки, не говоря уже о какой-нибудь живности.

         В народе, правда, болтают, что где-то в самом сердце этой огромной и дикой пустыни обитает какое-то неведомое племя людей - нелюдей, постоянно кочующих по безводным просторам вместе с пылевыми бурями. Только опять же - как не крути, все это одни сплошные разговоры. Никто это племя никогда в глаза не видел, да и откуда бы ему там, в бесплодной пустыне взяться?! Мертвая земля - она и есть мертвая, а народ, как известно, на выдумки горазд.

         Аргнар размеренно шагал, хмурясь и раздумывая о том, что сейчас происходит на обширных землях Вальгарда. Он интуитивно чувствовал, что ниточка, ведущая к разгадке большинства нынешних проблем, находится где-то совсем рядом, но постоянно ускользает от него. Ведь не зря являлся к нему во сне (а во сне ли на самом деле?) монах - наставник. Да и чародей Мурид неспроста затеял всю эту шумную и грязную возню вокруг независимых Горных баронств, да еще вкупе с душегубом - Гермундом Красавчиком. С новой силой возродились и, как никогда раньше, участились всевозможные мрачные пророчества и пугающие разговоры о скором нашествии великой Тьмы и безжалостном истреблении всего живого. Во всех этих пересудах, так или иначе, поминался зловещий Потерянный край, черное колдовство и древняя легенда об Огненной чаше.

         - Эх, надо бы самому разведать, что там за Охранными холмами нынче творится! - досадливо пробормотал Аргнар, словно беседуя сам с собой. - А времени, как назло, нет...

         Данго повернул голову и насторожил уши, внимательно прислушиваясь к словам хозяина. Но Аргнар даже не обернулся к нему, углубившись в тяжелые размышления. Неожиданно для самого себя он почему-то вспомнил Ратона.

         "Интересно, почему это он так настойчиво отговаривал меня от посещения Малурии? - подумал Аргнар, старательно припоминая подробности разговора. - Ведь знает же что-то, точно знает - нутром чую, а вот не сказал, однако. Любопытно, откуда все же этот Ратон взялся? Странный какой-то: вроде бы мечом владеет весьма умело, а нигде на турнирах до сих пор не показывался. И прежде ничего о нем слышно не было; в Панград приехал - как сквозь землю провалился, ни слуху - ни духу о нем. Вот только дареный амулет и остался на память о ночной встрече у Волчьего бора..."

         Аргнар прикоснулся ладонью к груди в том месте, где под надежной стальной кольчугой, спрятанная от случайных взглядов, покоилась серебряная многолучевая звезда с кровавым рубином - прощальный подарок Ратона.

         Неожиданно что-то внутри тревожно заныло, сжалось, отозвавшись тупой болью в залеченной ране, и откуда-то из самых глубин подсознания пришла твердая уверенность в том, что впереди подстерегает неведомая, но грозная опасность.

         Аргнар встряхнулся и сосредоточил все внимание на дороге.

         Шагах в двухстах впереди, чуть левее тракта, почти примыкая к нему вплотную, змеилась широкая ломаная расщелина, над которой медленно клубился тяжелый серый дым. Дым себе и дым, да не простой! Кругом безветрие, а он колышется, как живой, словно дышит. Даже отсюда издали было заметно, как в его глубине беспорядочно движутся какие-то бесформенные смутные тени.

         Воин замедлил шаг, настороженно вглядываясь в клубы дыма. Его рука невольно потянулась к мечу. Что-то почувствовав, испуганно захрапел Данго и резко подался назад.

         И тут на Аргнара внезапно обрушился ужасный и сокрушительный удар чьей-то неистовой злобной воли. Невидимая могучая сила скрутила, придавила его к земле, намертво сковывая движения. Руки и ноги налились непомерной свинцовой тяжестью и, словно бы, окаменели. Сердце сдавили безжалостные тиски. Мертвенный леденящий холод начал разливаться по всему телу. Аргнар отчаянно сопротивлялся изо всех сил, пытаясь ухватиться за рукоять Шера быстро коченеющими пальцами. Он был уверен, что меч придаст ему силы для сопротивления.

         Конь уже не храпел, а тяжко и глухо стонал, сотрясаемый безудержной дрожью. На его губах выступили хлопья пены, глаза подернулись мутной кровавой поволокой.

         Воин явственно ощутил, как оттуда, из грозно клубящегося дыма в него вперился нечеловеческий леденящий взор. Он медленно изучающе скользнул по его телу, на короткое мгновение задержался на том месте, где под кольчугой был спрятан амулет и ... совершенно неожиданно исчез, будто чего-то испугавшись.

         Тотчас тугие незримые путы, сковывающие движения, спали с плеч. Сразу мучительно заболели от неимоверно страшного напряжения мышцы рук и ног, заныло сердце. На лбу выступила холодная испарина, руки задрожали мелкой дрожью. Из прикушенной губы сочилась кровь.

         Приходя в себя, встрепенулся и заржал Данго, тоскливо глядя на хозяина налитыми кровью глазами.

         - Спокойно, спокойно... все уже прошло... - хрипло произнес Аргнар, поглаживая вздрагивающего коня по шее.

         Он с мучительной тревогой смотрел на грозную расщелину.

         Серый дым, как живой, быстро оседал во тьму провала, словно затягиваемый под землю могучим смерчем. В нем уже не было видно шевелящихся зловещих теней. Через несколько минут весь дым с утробным чавканьем полностью втянулся в бездну, словно его и не было. Расщелина вновь казалась самой обычной глубокой трещиной в земной поверхности.

         Обнажив меч, Аргнар сразу почувствовал уверенность и настороженно двинулся вперед, готовый в любое мгновение отразить нападение неведомого врага. Он перевел дыхание лишь тогда, когда наконец-то миновал опасное место. Хотя и после этого Аргнар несколько раз оглядывался через плечо, ощущая на спине неприятный озноб. Еще какое-то время воин шел пешком, а затем вскочил в седло и пустил Данго рысью, погрузившись в невеселые размышления.

         "Что за нечисть завелась в этих краях и откуда она взялась? - недоумевал он. - Почему неведомая темная сила сначала напала на меня, а затем отпустила, хотя могла свободно расправиться со мной?"

         Аргнар невольно поежился, вспоминая свою недавнюю беспомощность, и с сомнением покачал головой.

         "Неужто и в самом деле дареный амулет помог?!" - внезапно подумал он.

         Уже не впервой ехал Аргнар по Южному тракту в одиночку, но никогда прежде такого с ним еще не случалось. Бывало, правда, что нападали лихие разбойники - охотники до легкой поживы, но уразумев после скоротечной схватки, с кем имеют дело, очень быстро охлаждали свой не в меру воинственный пыл и торопились убраться восвояси, подальше от прославленного рыцаря меча. Имя Странника пользовалось заслуженным уважением, как у друзей, так и у врагов. И тех, и других было много, но недругов, пожалуй, все-таки побольше. Многим придворным блюдолизам и бахвальщикам пришелся не по вкусу прямолинейный и независимый мечник, всегда говоривший правду в глаза. Тайком сыпали ему вслед проклятия те, кто боялся встретиться с ним лицом к лицу. Уж для них-то известие о гибели Аргнара было бы самым радостным и желанным. Ради такого они не поскупились бы на деньги.

         Но здесь было что-то другое. Это не засада, направленная конкретно на него. Аргнар чувствовал, что страшной иномировой силе было абсолютно все равно, кто стоит перед ней, и, очевидно, лишь амулет спас его от, вероятно, ужасной участи.

         Мысли стремительно метнулись обратно, к Форвану. Как то теперь все там сложится? По всему видать: не зазвенит по весне старинная свадебная песня герольдов, возвещая о светлом брачном союзе наследника герцога Хэдмира и дочери благородного барона Греттира. Не повезут красавицу Луту к юному Этмору в расписном экипаже, запряженном девятью белогривыми скакунами. Не пойдет барон на союз с герцогом, ославившим себя на весь мир позорной сделкой с кровавым мясником из Эрденеха. Греттир, даром что из небогатого рода, зато древними своими корнями свято дорожит, а честь и доблесть превыше всего ценит и блюдет! Крепкая дружина его хоть и невелика числом, однако ратники в ней подобрались один к одному! Все рослые, отважные да умелые. Ежели дружно ощетинятся боевой сталью, лучше не подходи! Разве что тяжелые латники из горного баронства Кержи могли потягаться с ними в открытом бою. Барон уже не единожды звал Аргнара к себе в дружину, отдавая должное его ратному искусству, и тот уж было согласился, но события последних месяцев разрушили все его планы...

         Южный тракт послушно, лига за лигой, стелился под копыта быстрого Данго, уносящего Странника все дальше и дальше от опостылевшей крепости Скурбел, от прислужников ненавистного Мурида и гарнизонной службы, от хутора Гестама, давшего ему кратковременный приют... и от Ольмы...

         Через три дня он пересек Лесную гряду, у подножия которой заканчивались обжитые земли Свободных поселений, а еще через три - выехал на прямую Асдарскую дорогу, которая вела к воротам Эрденеха. Не останавливаясь и не раздумывая над тем, что делать дальше, Аргнар пересек и ее, а затем направил коня в сторону Затененной дубравы, что, подобно одинокому зеленому острову, раскинулась на бескрайних просторах Пустынных степей. Туда, к загадочной дубраве, где по бытующему исстари в народе поверью можно было узнать свою судьбу и спросить совет у древних мудрых старцев, испокон веков обитающих здесь, вершил свой долгий и нелегкий путь одинокий всадник.