8.Национальное самосознание. 
В субботу вечером пили чай со знакомым директора, проезжавшим по нашим 
северным местам и остановившимся переночевать в гостевой комнате общежития. Его имя Ахметов Керим Рашидович. В череде повествований о себе он рассказал и о пробуждении национального самосознания. После техникума Керим приехал по распределению в одно из подразделений электрических сетей юга области. В техникуме у них была интернациональная группа, и никто не обращал особого внимания на национальности. В общежитии никто не распределял студентов по национальным признакам, все жили вперемешку. Керим привык, что его все зовут на русский манер Колей и Николаем Романовичем. Русский вариант имени - это удобнее в общении в большинстве случаев жизни. И только дома его называли Керимом. Приехав в РЭС (районные электросети) он зашёл к директору, у которого в кабинете сидело ещё несколько мужчин, все были славянской внешности. 
Распределённый на работу, подал документы директору, Ивану Ивановичу, и сказал, что его зовут Николаем Романовичем. Реакция директора была неожиданной. Он обратился к своему подчинённому: 
- Пётр Иванович, вызови быстро милицию, тут у нас человек с чужими документами пытается выдать себя за другого, - потом жестом руки попросил Петра Ивановича оставаться на месте и обратился к Кериму:
- Ты - Керим Рашидович, тебя так назвали мать и отец, гордись своим именем и своей национальностью, и не нужно менять своё имя для удобства произношения его другими людьми. 
Вот с тех пор Керим твёрдо определился, что он казах. Это было в начале восьмидесятых, ещё до декабрьских событий 1986 года в Казахстане, когда пробуждение национального самосознания казахов приняло массовый характер. Тогда Горбачёв не придал должного внимания национальному вопросу, националистические проявления остались безнаказанными, националисты зашевелились во всех республиках, правящие элиты стали проводить политику национального обособления, что и привело, в конце концов, к распаду СССР. 
«Ну вот, - подумал я, - и национальное самосознание тоже мы, русские в них разбудили». Потом мы ещё поговорили с Керимом о значении национального самосознания. Я не видел в этом особого значения, потому что мои предки были, по крайней мере, семи национальностей, а фамилия досталась от восьмой, хотя в свидетельствах о рождении все дедушки и бабушки были русскими. Мне известно из семейных преданий, что я русский только процентов на пятьдесят пять, ещё на двадцать пять белорус. В Сибири у нас все достаточно давно и основательно перемешались. 
На мой взгляд, определяющим является не генетический фактор, а культурный. Приверженность к русской культуре: привычка думать на русском языке, любовь к русской литературе: прозе и поэзии, песням, даже анекдотам, традициям, русской истории – всё это делает человека частью огромного Русского Мира, который простирается далеко за пределы России. Он не в Европе и не в Азии, это самостоятельная часть света. Мы всё чаще называем Европой и Азией только то, что находится за пределами Русского Мира. И в этом большом доме уютно всем народам.