— Товарищи, вы из какой группы?

— Не из вашей. Отстаньте уже наконец! Пасите своё стадо.

Достали, чёрт бы их подрал. Провожающие нас Лида с Олегом тихо хихикают. Не к ним же пристают. Они выглядят нормально в своей нормальной зимней амуниции, дорожных сумко-чемоданов у них в руках нет. А мы с Ольгой решили действовать разумно. Морозец так себе, градусов пять, а по выходе из самолёта нас ждёт приятная зимняя прохлада. Плюс тридцать каких-нибудь.  Поэтому мы первым делом оставили в камере хранения всё, что в Индии не модно, и остались в легкомысленных джинсовых одеяниях и кроссовках. Внутри аэропорта не замёрзнем. И багажа у нас практически не было. Только большие спортивные сумки, и у меня ещё любимый рюкзачок с фото и прочей техникой. Подходящую для нашего путешествия одежду купим в Дели, а на обратном пути прибарахлимся в дьюти-фри. Нет смысла тащить с собой лишние бебехи. Тем более, что наши финансы не ограничиваются несчастными сорока долларами на душу. Как-никак у нас не тур поездка, а аж целая командировка - экспедиция. О счёте в Дойче банке, где хранились не только гонорары за Ольгины изобретения, но и щедрая благодарность герра Фишенбаха за наше с Юркой творчество, кроме нас не знает никто. Поэтому летим за три моря налегке. Вот какие мы умные!

А потом к нам стали приставать. Слишком торчали мы в этой толпе суетящихся улетающих-провожающих своим баскетбольным ростом, а Оля — ещё и изумительной фигурой. Одеждой не по погоде, и спокойной повадкой мы слишком привлекали к себе внимание. Переумничали. А что будет на паспортном и таможенном контроле?

— Цель поездки?

— Научная экспедиция. Сколько раз вы будете спрашивать? Мы же предъявили вам всё. Паспорта, командировочные документы, разрешение на вывоз валюты и даже официальное приглашение от профессора Раджа Чатурведи, которое вообще-то совсем вас не касается. Чего вам ещё не хватает?

— Цель экспедиции?

— Изучение некоторых практических аспектов индуистской метафизики.

— Кто вы по специальности, гражданин?

— Студент - медик.

— А вы, гражданка?

— Инженер - химик.

— Где работаете?

— На химическом заводе "Красный синтез".

— В какой должности?

— Директор.

Немая сцена. Протокольная рожа заглядывает в Ольгин паспорт. От этого когнитивный диссонанс только усиливается. Возраст ослепительной красотки, указанный в её паспорте, никак не вяжется ни с её внешностью — явно больше; ни с её должностью — так не бывает. Время идёт. Очередь за нами растёт. Прибывает начальство с целью разрулить ситуацию. Стоящих за нами направляют к другим стойкам, и процесс, который нас здорово забавляет, продолжается.

— Кем вам приходится этот гражданин?

— Другом. И коллегой.  У нас общие научные интересы.

Мы мило улыбаемся, что приводит чиновника в бешенство.

— Какие-такие общие научные интересы у недоучившегося студента и химички?! При чём тут индийская метафизика? Что вы нам тут голову морочите! Ишь, новые трюки придумали! Говорите правду!

Я возложил длань на какую-то папку с гербом СССР и торжественно произнёс:

— Мы говорим правду, одну только правду, ничего кроме правды! В наших документах всё изложено. Я — студент медицинского института, а Ольга Николаевна — директор химического завода. Но, кроме того, ввиду владения специфическими знаниями и практическими навыками в указанной области, нас привлекли к работе как внештатных научных сотрудников научно-исследовательского института прикладной психологии Академии Наук СССР. Вот он и направляет нашу экспедицию в дружественную страну.

— Лично у вас, товарищ, имеются возражения против советско-индийского сотрудничества в области науки? — вкрадчивым голосом вопросила Оля. — Вы готовы превысить свои служебные полномочия?

— Не вам судить о моих полномочиях, гражданка ммм.... Черникова! Что там у вас за такие особые знания с навыками?

— Не вам судить о вещах за пределами вашего понимания, товарищ ммм... как вас там. Но мы удовлетворим ваше любопытство немедленно после того, как вы исполните свои обязанности.

— Или положите перед нами законодательный акт, препятствующий данному действию. У вас есть такой? 

Чиновник опешил. Ну, не так разговаривают советские граждане перед вылетом за границу. Вообще они так не разговаривают. Значит, что? Прокололись, гады! Удовольствие от грядущих плюшек за проявленную бдительность так ярко нарисовалось на его физиономии, что мы с Олей расхохотались. А он, между тем, сгрёб все наши бумаги в извлечённую откуда-то из-под стола папку.

— Зря веселитесь, граждане. Или, может быть, господа? Ваши документы направляются на экспертизу подлинности. Освободите место и не мешайте работать!

Зря он так. Мы хотели мирно и скучно пройти регистрацию, а потом подремать семь часов в самолёте. Оля мгновенно преобразилась. Милашка исчезла. Разъяренная кобра раздула капюшон и злобно зашипела. 

— Слушай меня внимательно, ты, козёл в мундире! Если через два часа я не буду на высоте девяти тысяч метров кушать свой завтрак по пути в Дели, то через две недели, начиная с завтрашнего дня, ты будешь ворошить бумажки в Нарьян-Маре. И то, если тебе очень крупно повезёт. Понял, урод? Ну, мне надоело ждать. Живо!

Как там, у Аллы Борисовны? "Ох, какой же был скандал!" В нашем направлении, сквозь наслаждавшуюся сценой толпу,  уже продвигалась пара милиционеров. Но раньше подошли провожавшие нас наши ученики. Симпатичная молодая пара. Олег спокойно осведомился о сущности происходящего.

— А ты кто такой?! Не лезь, куда не просят! Милиция!

Олег неторопливо достал своё служебное удостоверение.

— Старший лейтенант государственной безопасности Гончаров. Я прошу всё же объяснить мне: что здесь происходит?

Таможенники к нашим вещам даже не притронулись. Последнее, что мы услышали, проходя в накопитель:

—Ишь, Штерн Марк Борисович, б... Везде у них свои.

Нам достались места в середине салона. Я устроился возле иллюминатора, хотя обзору мешало огромное крыло, Оля -— рядом. Закинули сумки на полки для ручной клади и наблюдали за обычной предполётной суетой. Стюардессы — красивые девушки в голубой аэрофлотовской униформе - работали просто классно. Разместить сто семьдесят нервных, невыспавшихся, переволновавшихся людей, при том спокойно, приветливо, доброжелательно — это ой как не просто. А они справлялись играючи, с улыбками на миловидных лицах, с шутками на двух языках. Ну, просто прелесть девчонки! Впрочем, английский им требовался не так уж часто. Иностранцев было мало.  А индийцев, с их характерной внешностью, совсем мало. Видимо, они предпочитали нашему "Аэрофлоту" родную "Эйр-Индиа". В основном — группы туристов (Нет, мы не из группы, мы в командировку, товарищ.) и некоторое количество "костюмированных товарищей" при больших портфелях. Господи, они хоть представляют себе, что с ними будет, когда они выйдут из самолёта? Понятно: этикет, протокол, но не сразу же они побегут вручать свои грамоты и вести переговоры. Будет время переодеться. Или они перед своей серой массой марку держат, избранные наши? Чёрт их разберёт. Трудно читать в этой буре помех.

Два места — одно рядом с нам, другое - через проход — долго оставались свободным. Когда посадка уже почти закончилась, появились двое индийцев. Солидный пожилой мужчина в  отличном европейском костюме из тонкой и, видимо, очень дорогой ткани, с роскошной чёрной , начинающей седеть, бородой, в большом тёмно-синем тюрбане на голове устроился в кресле рядом с Ольгой, а его спутник — очень смуглый худощавый молодой человек, так же солидно одетый по-европейски, с  большим коричневым портфелем крокодиловой кожи в руках, занял место через проход. Явно помощник или секретарь. Я присмотрелся к нашему соседу. Массивный золотой перстень с рубином на правой руке. А на запястье? Так и есть:  тонкий стальной браслет. Нам здорово повезло. В пути не придётся скучать. Сикхи — элита индийского общества. Самые образованные и состоятельные люди. А их очень своеобразная и красивая религия, ставящая их вне кастового общества, предполагает безусловную честность, порядочность и доброжелательность ко всем людям, независимо от рас, национальностей и прочей ерунды. Интересно, почему этот, очевидно очень богатый и важный, сагиб летит с кучей туристов таким неудобно ранним рейсом, а не наслаждается комфортом бизнес-класса своей национальной авиакомпании?  Какие-то совершенно неотложные, но вполне обычные дела. Его невозмутимость не показная. Он и внутренне спокоен. Был. Пока не разглядел свою соседку.

Мы с Олей поздоровались с ним традиционным индийским намасте. Он, улыбаясь, ответил нам тем же. Большие чёрные глаза смотрели на нас с любопытством.  Понятно, пытается понять, кто мы такие и на каком языке к нам можно обратиться. Оля вывела его из затруднения.

 — Доброе утро, мистер Сингх. Мы очень рады такому попутчику. — сказала она по-английски. — Мы постараемся не слишком утомлять вас своей болтовнёй, но не молчать же всю эту долгую дорогу. Чтобы не отвлекать вас от ваших размышлений, мы можем между собой общаться только на русском.

— Доброе утро, очаровательная леди! И вам, молодой человек. Охотно составлю вам компанию. Русский для меня не проблема, но я всегда рад по... попрактикововаться в вашем замечательном языке. Надеюсь, мы не соскучимся в пути. Как у вас говорят, давайте знакомиться. Самратх Сингх, доктор экономики и права. Мой секретарь — Лал Чандр. Весьма достойный юноша.

— Ольга Черникова, инженер-химик. Мой друг — Марк Штерн, студент - медик, тоже весьма достойный юноша.

В это время стюардессы начали обычную предвзлётную церемонию приветствия и инструктажа, которая затянулась из-за повторения на двух языках. Шум турбин, рулёжка, взлёт. И мы продолжили начавшийся разговор. Доктор Сингх оказался советником индийского МИДа. Возвращался домой после успешного разрешения "некоторых деликатных коммерческих проблем" между нашими странами. Дома его ждала срочная работа в его собственном юридическом офисе. Дела, не терпящие отсрочки.

— А вы совсем не похожи на ваших обычных туристов, молодые люди. Не сочтите за обиду, но я часто бываю в вашей стране и немножко изучаю людей. Вы какие-то другие.

Надо же, какой проницательный дядя!

— А мы совсем не туристы. Направляемся в вашу чудесную Индию именно с такой целью — изучать людей.  Нас пригласил профессор Радж Чатурведи из делийского университета для проведения некоторых исследований в области психофизиологии. Возможно, вы с ним знакомы.

— Увы, нет. Это слишком далеко от моих интересов. Но простите, мисс ...

— Кроме того, — сказала Оля — если будет такая возможность, я попутно попытаюсь сделать что-нибудь в сфере именно ваших интересов. Соответствующими полномочиями я располагаю.

Оля достала из сумочки изящную безделушку — ярко раскрашенный глобус величиной с шарик для пинпонга, на тонкой пластмассовой цепочке. Глобус был ажурным, сплетенным из тоненьких цветных нитей.

— Примите в знак нашего знакомства и, надеюсь, будущего сотрудничества, этот маленький сувенир. Это продукция нашего завода.

Сикх осторожно, двумя пальцами взял сувенир, полюбовался сложным плетением.

— Какая красивая вещь! Благодарю вас, мисс. Лал, вы сможете уложить это так, чтобы не повредить?

— Не спешите, доктор Сингх. Это не просто сувенир. Это волшебный талисман.

— О, интересно! В чём же заключается его волшебство?

— А он неубиваемый. Вы попробуйте его сломать или порвать цепочку. Держу пари, результат вас удивит. Тяните сильнее, не бойтесь. У меня ещё есть. Марик! 

Я взял сувенир из рук озадаченного индийца, положил на подлокотник и крепко приложился кулаком. Шарик остался невредим. 

— Если на эту штуку наступит слон, она, возможно, слегка сплющится, но тут же вернётся к прежней форме.

— Обязательно проверю. Слонов в Индии много. — он усмехнулся.  Из чего сделано это русское чудо?

— Это название даже я сама произношу с трудом. Для простоты мы называем его "инвиктитом". От латинского "непобедимый". Вот.  Оля прибавила к подарку маленький проспект. —  Тут вся нужная информация о материале и о нашем заводе. Нам известно, что Индия сейчас развёртывает большую военно-техническую и космическую программу.  Инвиктит производят всего три предприятия в мире: у нас, в Германии и в Японии. Но только мы умеем его окрашивать. 

— Очень, очень интересно! У меня есть некоторые связи в промышленных кругах. Возможно, там заинтересуются. Ваше предприятие ждёт большой успех  — с таким очаровательным рекламным агентом.

Мы с Олей расхохотались.  Доктор Сингх сперва слегка насупился, но взглянул на Ольгу. Не заразиться её смехом было невозможно.

— Право, не знаю, чем я вас так насмешил. Но, если будет проявлен интерес деловых людей, к кому им следует обращаться?

— Ко мне.  Разумеется, все важные вопросы у нас решаются на уровне правительства. Очень обстоятельно и медленно. Но я смогу катализировать этот процесс.

— Мисс Ольга, вы неотразимо прекрасны. Но деловые вопросы обсуждаются с высоким руководством. Кого бы вы мне посоветовали в качестве партнёра для начала переговоров?

— Меня. Я директор этого завода.

Оля вложила в руку здорово обалдевшего доктора экономики и права свою визитную карточку. Тот вчитался, и его большие чёрные глаза стали ещё больше. Через некоторое время он представил себе, как выглядит со стороны, и теперь уже на его могучий смех заоборачивались  пассажиры почти половины салона.

— Простите, во имя Создателя, простите меня, доктор Черникова! Но поймите меня, постарайтесь понять меня правильно. Я никак не мог даже предполагать...

Я вмешался в разговор.

— Персонаж одного нашего хорошего писателя считал, что такая красивая женщина должна быть глупа, как беотийская овца. Видите, насколько он был прав. Ой! Злюка!

— Прилетим, добавлю! 

— Простите, доктор Сингх. Это сын моей самой близкой подруги. С детства отличается страшным нахальством.

— А ещё умом и сообразительностью. Но ты тоже ничего. А то бы я тебя с собой не взял. Любой другой начальник за такое рукоприкладство уволил бы тебя немедленно без выходного пособия. Но я терплю. Хотел всего-навсего сделать тебе комплимент.  A contrario, так сказать. А ты сразу дерёшься.

— Ах, простите босс! Я признаю ваше превосходство в научной сфере, но вынуждена признать также свои ошибки в вашем воспитании. Прав профессор Татиашвили: ты всё-таки божье наказание.

— Но подарок судьбы. Он сам так сказал. Мы же летим проверять мои гипотезы, а не твои.

— Вот это ты только можешь — давить авторитетом. У меня бы ты только пробирки мыл. Ладно, давай мириться?

— А драться больше не будешь?

— Не буду. В зависимости от конкретной ситуации.

— Вот, глубокоуважаемый доктор Сингх, вот вам наглядный урок, каким осторожным нужно быть в делах с этой женщиной. Для неё сто килограмм — не штанга, а медведь — даже не спарринг-партнёр.

Ольга сделала страшное лицо.

— Марк, конкретные обстоятельства складываются не в твою пользу.

— Всё-всё! Затыкаюсь. Подчиняюсь грубой силе.

Бородатый доктор экономики и права с доброй улыбкой наблюдал за нашей шутливой перепалкой.

— Вы оба совершенно очаровательны. От души рад нашему знакомству. Но, возможно я ослышался. Уважаемая доктор Черникова, раньше вы сказали, что ваш друг — студент. А сейчас, что он ваш босс. Не понимаю. 

— Доктор Сингх, поскольку выяснилось, что на равных академических высотах, предлагаю немного упростить наше общение. Хотя бы в такой неформальной обстановке. Я чувствую, что мы станем с вами друзьями, а женская интуиция — это... Можете обращаться ко мне просто: Ольга. Или Оля. Как вам удобнее. Мистер Чандр, моё предложение распространяется и на вас.

— Согласен, милая леди, согласен! Просто Самратх.

— Просто Лал.

— Просто Марк.

Самоё время с пользой для дела блеснуть эрудицией. Что я и сделал.

— Знаете, Лал, что означает ваше имя на нашем языке? Драгоценный камень темно красного цвета. А ваше, доктор Самратх, в переводе с пенджаби — Всемогущий.

— Это же надо, как мне повезло! Оказаться между Всемогущим и хулиганом. А драгоценность от меня далеко. Такова она, тяжкая карма простой советской женщины.

И тяжёлый, полный безнадёжной печали вздох.

— Вы сама — драгоценность, Ольга. Но всё же, каким образом Марк оказался вашим научным начальником? И какие общие научные интересы могут быть у директора химического предприятия и будущего врача? Воистину, не Индия, а Россия — страна чудес.

— Знаете, Самратх, это очень просто и очень сложно. Не всё мы можем рассказать, особенно здесь. 

 Оля обвела выразительным взглядом до предела заполненный пассажирами салон лайнера. Сикх понимающе кивнул.

— Но я скажу достаточно, чтобы вы поняли. Как всякий образованный индиец, вы знаете, что такое Тантра. Древнее метафизическое учение и система эзотерических практик и обрядов. Сплошная мистика. Но, в этом учении Марк обнаружил некое рациональное начало. Там, где эзотерика переходит в натурфилософию. И там, где из идеального - философии — проистекает материальное. Тантрические практики. А в последних нам интересен медицинский аспект. Здесь прямая аналогия с йогой. Если отбросить гору накопившегося за тысячелетия бесплодного идеализма и просто волшебных сказок, то в её основании обнаруживается очень даже материалистическая система физического и психического усовершенствования. Мы с Марком оба практикуем йогу и достигли некоторых успехов. Поэтому говорю о нашем собственном практическом (она выделила это слово) опыте. Мы летим в Индию, чтобы познать в первоисточнике то, что называется Тантра-йогой. В настоящем чистом первоисточнике, а не в современной профанации, которая сейчас преподносится в ашрамах на потребу пресыщенным западным гедонистам. Марк очень глубоко вошёл в этот предмет именно как исследователь-материалист. Этот студент (Марик, не зацепись носом за потолок.) по своим познаниям в теории даст фору многим профессорам. Но... 

— Кажется я понимаю вас, Ольга. Вам нужна практика. А эту древнюю практику вы хотите осветить светом современной науки. Очень интересно, очень! Знаете, я когда-то читал о теории психо-соматического дуализма. Это что-то из этой области?

— Из этой. Знаете, помимо своей главной профессии — промышленной химии, я ещё занимаюсь и этими вещами. Практически. В значительной степени — интуитивно. Вот такое у меня хобби. Марк — мой ученик. В шутку он называет меня своей гуру, а себя - челой.

— Совсем не в шутку, Учительница.

Самратх Сингх надолго задумался. Читать его было страшно интересно. Большой, глубокий человек. Интеллектуал. Мыслитель. Мы притихли, стараясь ему не мешать.

— Интересно очень интересно. Здесь есть над чем подумать. Но я всего лишь юрист.

— А я всего лишь инженер.

— Кстати, господин Самратх, хотите анекдот про инженера и юриста?

— С удовольствием послушаю. Тем более, что нас собираются кормить. Вкушение яств несовместимо с высокими мыслями. Что скажете, прав ли я с позиций вашей психо-физиологии? — он лукаво улыбнулся.

— Абсолютно правы, дорогой доктор Самратх.

Хотя до сих пор мы беседовали в полголоса, чтобы не мешать другим пассажирам приходить в себя после предполётной нервотрёпки, и, в основном, по-английски. Русский у Лал Чандра был вполне зачаточным. Тем не менее, к нашему старательно разговору прислушивались — пара товарищей из ведомства управы благочиния советских граждан за границей. Они даже так незаметно-пренезаметно поменялись местами, чтобы оказаться поближе к нам. Один очень старательно записывал. Вполне себе на бумагу, стенографией, судя по коротким отрывистым сигналам, что мне удавалось словить. Старательный какой! Трудяга.                                                                      Но сейчас все заметно оживились при виде появившихся в конце салона стюардесс с блестящими тележками. Так почему бы не развлечь людей? Я включил громкость.

— Умер инженер и угодил в ад. Там ему сразу и конкретно не понравилось. Шум, чад, мрак, смрад. Ну, ад — он и есть ад. Инженер пораскинул мозгами, засучил рукава и занялся привычным делом. Скоро в аду появились лифты, эскалаторы, вентиляторы, озонаторы, лампы дневного света, электрические грили и паровые автоматические котлы. Благодать наступила. А инженер всё изобретает, совершенствует. Сатана не нарадуется, финансирует безлимитно. И вот, на очередной встрече в верхах встретился он со Всевышним и похвастался всеми этими достижениями. Бог возмутился:

— Безобразие! Инженеру не место в аду. Отдавай его мне. По закону инженер должен быть в раю.

— А накось, выкуси! Не отдам.

— Как это не отдашь? Да я на тебя в суд подам!

— Давай, подавай. Интересно, как ты там у себя в раю найдёшь адвоката?

Оля синхронно переводила Лал Чандру на английский.

Первыми расхохотались наши индийцы. А волна веселья распространилась по салону. Ну вот, теперь люди начали по-настоящему отдыхать. И далее полёт проходил вполне нормально. В дружественной и непринуждённой обстановке.

Когда мы встали, чтобы прогуляться по салону и чуточку размяться — всё же с нашим ростом нам было, мягко говоря, тесновато — возле пилотской кабины нас перехватил ответственный товарищ. Вот же, где их не сеют, там они растут.

— Чем изволите быть недовольным? Мы вроде бы не нарушаем облико морале де туристо руссо.

Оля, сразу перехватив инициативу, говорила спокойно, но, не понижая голоса и очень отчётливо. С дикцией, как и со всем остальным, у неё был полный порядок.

— Тем более, что мы не "туристо". У нас деловой вояж.

— Вот именно. Вот именно — зашелестел ответственный. — Вам оказано особое доверие. Вы представляете нашу страну. Мало того, что выглядите, как какие-то хиппи, вы ещё и ведёте себя возмутительно развязно. Болтаете с какими-то индусами, травите анекдоты на весь самолёт. Нарушаете правила поведения советских граждан за границей. Я, как...

— Мы одеты именно так, как принято сейчас одеваться молодым людям за этой самой границей. И по погоде. Вот вас по выходе из самолёта ждёт тепловой удар. Но это ваша проблема. Ведём мы себя нормально. В рамках принятых во всём цивилизованном мире норм поведения в неформальной обстановке. Вы нам не папа, не мама и не младшей группы воспитательница. И даже не непосредственный начальник, который знает, что цель нашей командировки есть именно тесное и непосредственное общение с местными жителями. 

— Гораздо более тесное и непосредственное, чем вы в силах себе вообразить. А до этих "каких-то индусов", к которым вы непонятно по какой причине относитесь с таким высокомерием, то вам очень далеко до них. У уважаемого господина Самратха Сингха две докторских степени, несколько научных монографий, и он занимает важный государственный пост. Вам до него, как от Тадж Махал раком до вашей ВПШ, которую вы окончили, перебиваясь с тройки на четвёрку. Да, я не ошибся. Трофим Денисович (вот же дали имечко!), сказать вам, какие предметы вы пересдавали? Критику идеалистической философии, экономический анализ и, страшно сказать... Или сказать?

— Простите, но я только хотел...

— Хотеть можно. Но не мешая людям жить. Особенно — по собственной инициативе, которая, как вам отлично известно, наказуема.

— Передайте тому стрикулисту, что упражняется в стенографии у меня за спиной, что я заметил в его блокноте несколько ошибок. Тщательнее надо, товарищи, тщательнее. (Стопроцентный блеф, но эффект того стоил.)

Оля одарила товарища, впавшего в кататонический ступор, самой милой из своих улыбок, и мы продолжили прогулку по проходу. Оля бегло сканировала левую сторону, я правую. Всё было в порядке. Ну, и слава богу. Доктор Сингх встал, пропуская нас на наши места. В руках у него был подаренный Олей проспект, который он проштудировал уже до конца. Второй раз.

— Если всё, что тут написано, правда (Оля кивнула утвердительно.), то на этом можно развернуть очень серьёзный проект. Вы не могли бы снабдить меня дополнительной информацией?

— Самратх, вас не затруднит встать ещё раз? Мне нужно добраться до сумки.

— Охотно, охотно, пожалуйста!

— Вот, держите.

Оля передала индийцу небольшую, но толстенькую брошюрку и две прозрачных коробочки.

— Здесь серьёзная техническая информация, интересная специалистам. А здесь, откройте, посмотрите, ещё два образца нашей продукции. Что они вам напоминают?

— Они мне напоминают... напоминают... Это же знаменитые китайские шары в шарах!

— Только не китайские, а наши, из инвиктита. Обратите внимание: поверхность рельефная. Когда ваши специалисты рассмотрят их под увеличением и под рентгеном, они поймут, что мы способны поставлять изделия любой степени сложности и точности. По вполне божеской цене.  И в самые короткие сроки.

— Вы упоминали Германию и Японию.

— Милый Самратх, мы только-только разворачиваемся. Немцы и японцы - у них портфели трещат от заказов, там очередь. А мы готовы делать малые партии, и очень быстро. Даже уникальные изделия. Не по демпинговым ценам, разумеется, и с наценками за срочность, но гораздо дешевле, чем наши западные и восточные, скажем так, коллеги.

Оля откинулась в кресле, глубоко вздохнула, потянулась своим кошачьим движением.

— Довольно о делах, господа. Мы летим на вашу замечательную родину совсем за другим. За волшебными тайнами ваших мудрецов. А инвиктит — это так, попутно. Я слышала в министерстве, что к вам готовят целую делегацию. Вот они пусть и бодаются с вашими. А я немного вздремну, с вашего разрешения. Вы можете говорить с Марком о чём хотите. Мне это не помешает. Я умею выключать слух.

Длинные ресницы опустились, и она задышала ровно и спокойно. Сикх откровенно любовался ею. Он заметил мою улыбку и слегка смутился.

— Цель Создателя ведома только ему одному. Иногда он творит шедевры. Ваша учительница, Марк, один из редчайших.

— Да лишится разума тот, кто станет с вами спорить, доктор Самратх.   

Доктор открыл подаренную Ольгой книжку и погрузился в чтение. Чувствовалось, как он с трудом, но вполне успешно продирается через незнакомую ему техническую терминологию. Похоже, сам этот процесс доставлял ему большое удовольствие. Время от времени он поглядывал на спящую рядом красавицу, и лицо его выражало глубочайшее уважение. Он тихо окликнул задремавшего было секретаря, и тот извлёк из портфеля и подал шефу навороченный японский калькулятор. Тонкие пальцы Самратха Сингха забегали по клавишам. Время от времени от заглядывал то в рекламный проспект, то в брошюру, записывая промежуточные результаты в блокнот. Закончив расчёты, он что-то написал на чистой страничке и передал блокнот вместе с калькулятором своему помощнику. Тот взглянул и удивлённо поднял брови. 

Ольга проснулась, когда в проходе снова появились стюардессы со своими тележками. Лал Чандр строчил, как швейная машинка, на откидном столике заполняя целую кипу каких-то бланков. Свою работу он закончил буквально  за секунду до того, как девушки остановились у нашего ряда.

Мы отдали должное аэрофлотовскому обеду, надо сказать — отличному, болтая о всякой всячине. А когда посуда была убрана, и столики вернулись на свои места в спинках кресел, Лал передал бумаги доктору Сингху. 

— Дорогая Ольга, пока вы наслаждались отдыхом, мы тут на славу потрудились. Не желаете ли ознакомиться с проектом договора, который мы успели подготовить. Разумеется, это только черновик. Вы можете внести любые изменения.

Теперь полезли вверх брови самого доктора экономики и права. Его поразила скорость, с которой Оля изучала документы и делала пометки на полях. Она уложилась в шесть минут, пройдясь по всему материалу дважды.

— В целом меня это устраивает. Некоторые мелкие замечания не должны вызвать у вас возражений. В крайнем случае можете отметить их, как требующие согласования в рабочем порядке. Но есть и принципиальные вопросы.

— Я весь внимание, доктор Черникова.

— Вот с этим я не могу согласится никак, при всей симпатии и искреннем уважении к вам лично, доктор Сингх. Я не могу и не хочу предоставить монопольное право на ведение этого дела вашей юридической фирме. До рассмотрения альтернативных вариантов, разумеется. Меня просто не поймут. Да и нет у меня достаточно полномочий. Я же только директор завода. Не обижайтесь, Самратх, прошу вас! Я сейчас напишу рекомендательное письмо, где изложу свои соображения, по которым следует считать вашу кандидатуру приоритетной. Несомненно, предстоит тендер, где всё будет зависеть от вас.

— Понимаю и с готовностью принимаю. Что-то ещё?

— Полностью отсутствует важнейший для вас раздел.

— Не обижайтесь, Ольга. Я давно работаю с вашей страной и неплохо знаком с вашими законами и... (Оля тихонько фыркнула, как кошка, угодившая лапкой в лужу.) Мои услуги оплатите не вы. Не сомневайтесь, те, кому это предстоит, не оставят меня в обиде. Не затрудняйтесь этим вопросом. Если это всё, то... Лал! — он снова обратился к своему секретарю. — Лал, если вы достаточно внимательно следили за нашей беседой, возьмите эти бумаги и составьте готовый к подписанию проект. С учётом всех замечаний госпожи Черниковой.

— Дорогой Лал, сделайте, пожалуйста, сразу два экземпляра и дайте мне несколько чистых листов и копирку. Займусь рекомендательным письмом. Простите, что заставляю вас трудиться, когда все вокруг блаженствуют в покое.

— О, что вы, мисс Ольга! Для вас я готов работать день и ночь.

Когда письмо было готово и прочитано, его присовокупили к остальным документам, а мы заговорили о гораздо более занимательных вещах. Чёрт побери, мы же в Индию летим! А рассказчиком наш друг оказался изумительным. А потом мне очень понадобилось немного пройтись.

Какое-то время мне пришлось постоять возле парочки сидевших за нами невыразительных личностей. Всё-таки тройной тормозной импульс требует очень точной настройки. Взял из рук сидевшего позади Оли, большой, исписанный почти до конца блокнот. И очень тихо, не привлекая лишнего внимания, под аккомпанемент Олиногого смеха:

— Остальные. Быстро.

Прикоснулся указательным пальцем к макушке второго.

— Коробку. Кассеты. Все кассеты. Спать. Забыть.

Быстро рассовал добычу по карманам (что поместилось) и направился в туалет. На обратном пути вернул всё на место. Правда, блокноты — не все. Только чистые. А в диктофоне булькала вода.

— Свободны на счёте сто. Начали: раз, два, три, четыре.

И, снова устроившись на своём месте, включился в интереснейший разговор о правильном поведении европейца в Индии.

Дели встретил нас обычной в декабре ясной погодой и приятным теплом. Плюс двадцать семь, как объявила стюардесса перед посадкой. Мы поклялись нашим новым друзьям при малейшей возможности посетить дом доктора Сингха и испытать всю мощь его гостеприимства. Ольга так же пообещала срочно посетить наше консульство и дать ход начатому делу. Поскольку нам не надо было получать багаж, мы, после паспортного контроля, сориентировавшись по указателям, направились к зелёному коридору. На подходе к которому нас перехватил бдительный Трофим Денисович. Здесь уж он голос не понижал.

— Негодяи! Да как вы посмели?! Думаете это вам даром сойдёт, мерзавцы?!

— Что случилось, дорогой Трофим Денисович? Чем вы так взволнованы? У вас что-то украли? Нас предупредили, что в городе полно карманников, но прямо в аэропорту — это возмутительно. 

— Если у вас спёрли что-то серьёзное, хорошо подумайте над тем, как отнесётся ваше руководство к такой преступной халатности. Думаем, что даром вам это не сойдёт.

— Прощайте, милый. — с глубоким состраданием в голосе сказала Оля. Она ласково погладила работягу щита и меча по щеке и чмокнула его в нос, раскрасив губной помадой.

Оставив несчастного осознавать истинный масштаб ужасности случившегося, мы продолжили свой путь.