2. Выезд.
Меня назначили старшим офицером батареи, почти весь рядовой и сержантский состав которой состоял из призванных из запаса сержантов и солдат различных родов войск. В артиллерии не служил никто. Только наводчики прошли двухмесячные военные сборы: кто год, а кто два года назад. Как потом выяснилось, справиться с замком гаубицы, чтобы открыть затвор, не могли и они. Пришлось научить. Кадровым военным был только комбат – капитан Буравнёв, переведённый в артиллеристы год назад из десантников по состоянию здоровья. Ещё было шесть водителей срочной службы – по одному на каждом «Урале-375», тащившем гаубицу образца 1938 года. Интересно было осознавать, что эта гаубица так долго служит армии. С такими орудиями послевоенные годы служил вычислителем в береговой артиллерии на Сахалине мой отец – сержант запаса Кудренко Константин Ванифатьевич. Его рассказы я часто вспоминал при изучении военного дела на военной кафедре. Но он говорил, что к концу его службы эти гаубицы уже меняли на 152–миллиметровые.
Автомобили стояли на консервации с прошлых учений, были чисто вымыты, подкрашены, смазаны. В нашем тягаче были загружены снаряды, матрасы, около полсотни пар валенок, хотя каждый уже получил их по паре. Под тентом стояла печка «буржуйка». Каждая машина была оборудована горным тормозом: при езде в горах сзади на метровых цепях тащился поперёк дороги кусок двутавра длиной два с половиной метра. Если автомобиль начинал катиться назад, двутавр попадал под колёса, цепи натягивались, и машина останавливалась. При езде по асфальту и равнине, двутавр подвешивался к раме. Гусеничная техника была уже в Монголии. Её экипажи переправляли к месту учений на военно-транспортных самолётах.
На период учений я был назначен ещё и старшим машины. Со мной в кабине сидели два водителя, а в кузове под тентом - расчёт орудия - 7 человек. 15 марта наш артиллерийский полк выехал на Чуйский тракт, в сторону границы. На Алтае говорят так: ты ещё «не видел Алтая, если не был в его голубых горах. Если не осматривал красоты Чуйского тракта, не любовался загадочным и задумчивым Телецким озером». Город Бийск расположен в уже предгорье Алтая.
Первое, что бросилось в глаза при выезде из военного городка, это не красоты Чуйского тракта, а обилие стоящей по обочинам военной техники. Остановившиеся из-за поломки военные автомобили стояли через каждые 50 – 100 метров. Мобилизованная же, потрёпанная и изношенная в народном хозяйстве техника без поломок и остановок упрямо двигалась к намеченной цели. Остановился и наш «Урал». Выяснилось, что под капотом машины в прошлом году из-за замыкания проводки был пожар, последствия которого, вроде бы, устранили. Вместе с призванным из запаса водителем мы установили, что в машине не работает генератор, а зарядки аккумулятора хватило только на сутки. Пока мы выясняли причину поломки, наличный состав расчёта развёл костёр, бойцы грелись на обочине дороги.
Подъехал на новом «УАЗе» генерал-лейтенант, заместитель командующего округом. Я доложил причину остановки. Он сначала обматерил меня, потом стоящего у костра сержанта, спросил, не подвести ли ему к костру ещё «бабу и водки». Приказав мне быстро отремонтировать машину, генерал уехал. А я задумался: ведь это я, гражданский, по сути, человек должен спросить с него, почему техника дивизии, которая должна стоять в полной боевой готовности, оказалась так плохо готова к походу. И это он получает за её боеспособность деньги на своей основной работе.
Через час около нас остановилась машина ремонтной роты нашего полка. Генератора у них не оказалось, они дали нам заряженный аккумулятор, пообещали привезти генератор в течение суток:
- А пока езжайте.