На 75-летие к моему отцу мы с Вовкой прилетели без предупреждения.

В промежутке между рабочими проверками подведомственных территорий Ростова-на-Дону и Мурманска образовалось "окно" продолжительностью в один день.

Решили - у деда юбилей, едем!

Как же рад был батя! Не знал, куда усадить!

Мама накрыла стол. Посидели по-семейному. Не выпивали.

Гуляли по военному городку, где родился я, и в котором родители прижились с пятидесятых годов. Где до конца своих дней ухаживали за могилой одного из своих сыновей.

- А в этом доме родился твой отец,- приговаривал, задыхаясь, дед.

- А этот домик, когда мы здесь жили, я обложил кирпичом своими руками.

И светился от счастья. Редко мы виделись.

- Давай махнем в Киев, - предложили мы.
 
Вызвали машину.

Заглянули в ресторанчик на Левобережной. Креативно. Темно. Метрдотель берет буквально за руку и подводит к столу. И только там, когда ты наступаешь на какую-то скрытую плиту, зажигается тусклый свет. Вспыхивает над головой звездчатое украинское небо, и начинают колдовать цикады.

Отобедав, и прихватив домой бутылочку вина, уговорили деда поехать в Киево-Печерскую Лавру. Благо, ни отец, ни Володя там не были никогда.

Телефон секретаря наместника монастыря у меня в списке нашелся.

Выделили сопровождающего - молоденького инока, певчего митрополичьего лаврского хора.

Почему-то начали с лаврского сада. Наверное, потому, что обычным прихожанам ход туда заказан.

Благодать!

Июль! Поспели ранние яблоки. Тихо.

На скамейке сидел отменный крепкий старик. Снеговой белизны борода. Крупный породистый нос. Добрейшие пронзительные глаза.

Судя по редким памятным фото - Архидиакон Блаженнейшего Митрополита Киевского и Всея Украины отец Николай. Ветеран войны.

- Люди! Ви хто? - спрашивает.

Объясняю, что мы из Москвы. Прилетели к отцу. Он - военного времени помощник машиниста паровоза. У него - юбилей.

- Сiдайте!

Достали вино, припасенное вроде как для домашних вечерних посиделок.

- А що тобi тут треба? - вдруг гневно рычит отец Николай на нашего проводника. - Ну-ка,пiди, струси закуски!

Мы с Вовкой тоже в сторону отошли.

Два немолодых человека говорили на скамейке часа полтора. Улыбались друг другу. Так и оставили недопитой бутылочку сухого.

Когда нам открыли и Ближние, и Дальние пещеры, отец, прежде никогда не веровавший в Бога, прикладывался к Святым мироточивым главам, к мощам Ильи Муромца, погребенным в Лавре. И что-то шептал. Мы видели.

Он всю свою жизнь посвятил фронтовой истребительной авиации СССР.

Через несколько месяцев, в День Архистратига Михаила, его не стало. Может, Господу тоже требуются преданные и самоотверженные воины?

А двадцать третьего февраля следующего года ушел и отец Николай.