За восемь дней праздника, пока я работал и домой приходил только ночевать, Марина, повидимому, многократно обсуждала проблему нашего отказа на Америку с соседями. Во всяком случае, не успел я появиться, как соседи, особенно Лёва, стали убеждать меня, что лучше всего нам переписаться на Австралию. При этом он напоминал мне, что я не работал по специальности более девяти лет, а в Австралии легче устроиться на работу, чем в США. К тому же, если не удастся устроиться - там можно очень долго учиться, получая пособие, которого вполне хватает на безбедную жизнь. 

На мои возражения о том, что Австралия принимает только имеющих спонсора, у него был готовый ответ: спонсора можно найти через Шолом-Бера, у него есть знакомства в австралийской хасидской общине, а деньги я могу занять у своих родителей. Марина, в свою очередь, напирала на то, что её родители будут очень рады поехать в Австралию, так как это - очень спокойная страна, в отличие от Израиля, в который они ни за что не поедут, поэтому она даже не хочет обсуждать вариант, при котором мы едем в Израиль.                                     

Тем временем я начал работать в синагоге и, встречая там людей, с которыми работал во время Песаха, беседовал с теми из них, кто направлялся в Австралию. В принципе они подтверждали Лёвину информацию, а некоторые прямо советовали переписываться на Австралию. К тому же это давало какую-то определённость, и, поскольку я по горло был сыт неопределённостью во время советского отказа, я решился. 

Позвонил родителям, объяснил обстановку. Они, конечно, пришли в ужас от мысли, что мы будем так далеко от них, но деньги прислать согласились. Поговорил я и с Шолом-Бером, и через пару недель он сообщил, что спонсор есть, можно посылать деньги. Когда я разговорился на эту тему с Ивом, мужем Паолы, он тоже поддержал идею, даже предложил выписать чек, чтобы я сразу мог отдать его Шолом-Беру, не дожидаясь, пока придут деньги от родителей. В общем, как выражался Горбачёв, "процесс пошёл".

Как-то в синагогу зашла Римма, рассказавшая, что при помощи Фридмана онa и её родственники ненадолго поселились в гостиницу Рояль, а потом им удалось найти жильё. Она также поведала, что поехала на Американо, пристроилась там рядом с женщиной, разложившей целый чемодан товара, и только вытащила что-то для продажи, как появилась полиция. Римма быстренько убрала свои вещи, закрыла сумку и отошла, а её соседка не успела убрать всё в чемодан и была задержана полицейскими. 

После этого у Риммы напрочь пропало желание ехать на Американо, хотя с деньгами было туговато. Я сказал, что постараюсь помочь в этом вопросе, и в тот же день позвонил Паоле. Как я и предполагал, она была рада помочь ещё одной семье эмигрантов и сказала, чтобы в выходные я привёз ей вещи для продажи. Гриша согласился отпустить меня с работы в воскресенье, тем более, что в понедельник он хотел поехать в Рим, поскольку ему ещё не было ответа из консулата.  Когда я приехал к Паоле, она обзвонила своих знакомых, и тут же повезла меня на машине, так что за несколько часов всё было продано, причём гораздо дороже, чем на Американо.

                                                              Продолжение следует