Глава 4.
Лицо обжёг очередной порыв ледяного ветра.
- Мороз и солнце, день чудесный, - громко сказал Олег.
Эта известная фраза классика была не к месту. Мороз действительно трещал, лютый такой морозище. Но вместо солнца на небе блестели звёзды и месяц, а вместо чудесного дня властвовала ночь, да ещё продувающий до костей ветер. Олег процитировал другое, более уместное в данный момент выраженьице от группы «Любэ»:
- Ветер в харю, а я шпарю.
Полчаса назад он вышел из особняка Красиных и теперь, подгоняемый холодом и ветром, ускоренно «шпарил» пешком по пустынной дороге в сторону огней какой-то то ли деревни, то ли посёлка. «Нет худа без добра, - приободрил себя Олег, поглубже спрятав руки в карманы. – Хоть и продрог, зато бестолковку от шампанского проветрю». На память пришёл совет из тетради прадеда: если замёрз и нет возможности согреться у огня, нужно стать к большому дереву, поплотнее прижаться к нему спиной и затылком, вслух или даже мысленно попросить у него тепла и постоять так несколько минут. Слева как раз появилась большая лесная посадка. Олег свернул с дороги и облюбовал толстое дерево.
- Согрей меня, пожалуйста, - попросил он, прижимаясь к стволу.
Вверху под злобным ветром трепетали ветки кроны, но внизу было тихо, спокойно… и тепло. Или, может быть, это просто казалось? Нет, и в самом деле ему стало теплее. Так он простоял минут десять, затем пробормотал дереву: «Спасибо», похлопал на прощание по его чёрной бугристой коре и тронулся дальше в путь.
До посёлка Олег добрался в начале пятого утра. На небольшой площади у двухэтажного здания местной администрации стоял пьедестал без памятника – жалкие руины святыни канувшей в лету советской эпохи. Чуть дальше подмигивал маленькими лампочками иллюминации бывший строительный вагончик – нынешняя придорожная забегаловка, олицетворяющая своим чахлым, но весёлым видом новое время – время разгульной вседозволенности. Рядом с вагончиком раскачивался и скрипел на ветру навес автобусной остановки. «Отлично, - обрадовался Олег. – Вот я и добрался до цивилизации. Видок у этой харчевни плачевный. Однако на безрыбье,.. хоть какая-то крыша над головой будет».
В кафешке не было ни одного посетителя, негромко по приёмнику радовалась жизни Бритни Спирс, за стойкой дремал грузный парень лет тридцати с помятым лицом.
- Здравствуйте, - поздоровался Олег. – У вас погреться можно?
- Чем будешь греться? - Оживился толстяк, пройдясь по Олегу внимательным взглядом. – Водка у нас настоящая, заводская.
- Мне бы чайку.
- Чайку? – бармен разочарованно хмыкнул, но чай сделал: с недовольным видом бросил в пластиковый стаканчик пакетик «Майского», сыпнул ложку сахара и влил воду из электросамовара.
- Большое спасибо. Сколько с меня? - непослушными от холода пальцами Олег достал из кармана бумажник и расплатился. Взяв стакан, он сел за один из пяти столиков и спросил: - Не подскажите, чем от вас можно до Москвы добраться?
- А я почём знаю? – равнодушно зевнул парень.
«Похоже, я ему не очень приглянулся, - подумал Олег. – Но и я от тебя тоже не в восторге, толстый. Ничего, потерпим друг друга до утра. А там появятся на дороге машины, я и уберусь из твоего заведения».
Он пил быстро остывающий чай, заново вспоминая и переживая всё то, что случилось в доме Красиных. От измены Виты было гадко и муторно на душе. «Хотя, если отбросить в сторону чувства и эмоции: уязвленное самолюбие и внезапно утраченную любовь-морковь, то, может, оно и к лучшему, что всё так вышло, - философски успокаивал себя Олег. – Ведь я уже всерьёз подумывал о женитьбе. Лучше вообще не иметь никакой жены, чем такую. Мало ли что может в жизни случиться, недаром люди говорят: от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Будешь бедным или вдруг, не дай Бог, попадёшь в аварию и станешь беспомощным инвалидом. Осталась бы она тогда со мной? Точно нет! Хвостом бы вильнула, как рыбка золотая, и уплыла бы туда где лучше, где сытнее. И вообще, хватит думать об этом: что случилось – то случилось. Лучше пить чай и слушать радио, или думать о чём-то другом. Например, об электромагнитном датчике».
Случайно он встретился с парнем глазами. Тот быстро отвернулся. Через минуту Олег снова почувствовал на себе его явно изучающий взгляд. Пьяный туман уже полностью выветрился из головы во время ночной пешеходной прогулки, поэтому он без особых проблем смог «считать» мысли бармена: - «…выручки с гулькин хрен. За всю ночь только шесть клиентов, и то шестой только чаёк хлебает, мудило здоровое. Откуда этот жлоб непьющий в нашем захолустье появился? Один и ночью? Может, его тачка где-то рядом сломалась? Тогда бы он спросил про ближайшую автомастерскую. А он не спросил, хочет добраться до Москвы. Значит, без тачки. На мента вроде не похож – больно вежливый он для мента и за чай расплатился. Точно, не мент! Приехал к кому-то из наших местных? Но у нас тут каждая собака знает, что автобус идёт на Москву в шесть часов, аккурат прямо от моей богадельни. Может, это московский лох приехал к какой-нибудь нашей местной тёлке переночевать? Она ему не дала, тогда лох обиделся, психанул и ночью ушёл. Такое вполне возможно. А если лох - москвич и ехал к тёлке, то наверняка у него имеются бабки – лопатник-то у него солидный и на вид толстый. Наверняка и баксы в нём имеются. Плохо, что он не пьёт и на вид здоровый бычок. Поди, спортсмен. Хотя какая разница, пьёт – не пьёт, здоровый – не здоровый? Маугли ему и трезвому, и здоровому башку отобьёт, а надо будет, так и пристрелит. Маугли придурок ещё тот. Недаром у него уже две ходки на зону было. Ему что человека грохнуть, что муху – один хрен, и только позавчера предупреждал меня: будет путёвый клиент – звони, а бабло поделим. И он как раз сегодня должен был к Жанке завеяться с пацанами. А если они у Жанки, то ночь спать не будут. Верняк, не будут. Небось, сидят сейчас языками чешут и в карты режутся. А у лоха этого бабки точняк есть. И в самом деле может позвонить? А если лоха кинутся искать? Ну и что? Я-то здесь причём? Ничего не видел, ничего не знаю. Пусть Маугли вывезет его в посадку, обчистит, а там уж сам решит, как спрятать концы в воду. Надо решать, как быть с этим лохом, звонить или нет?..».
«Сам ты - лох, - возмутился Олег. – В бумажнике моём документы лежат, поэтому он кажется толстым, а денег в нём, как и твоей ночной выручки – с гулькин хрен. Из-за такой мелочи ты хочешь меня… Ах ты, пузырь помятый! Только попробуй позвонить…».
«Звонить, - принял решение бармен. – Пусть, пока народ на автобус не собрался, Маугли с пацанами ощиплют бройлера». Он тяжело поднялся со стула и, снимая с пояса мобильник, хотел уйти за перегородку.
«Вернись, - мысленно приказал ему Олег. – Позвонишь своему Маугли, когда я разрешу. Сделай ещё чай и сахару положи не одну, а две ложки. С вежливой улыбкой поднеси мне, а потом сядь на место за свою стойку, сиди и не рыпайся». Толстяк приготовил чай, добродушно улыбаясь, поставил его перед Олегом и уселся на стул за стойкой.
Без двадцати шесть сквозь маленькое окошко кафе-вагончика Олег увидел подошедших к остановке мужчину и женщину. Вскоре к ним присоединились ещё двое мужчин – местные жители, решившие посетить в это воскресенье Москву, стали сходиться на утренний шестичасовый автобус. «Значит, и мне пора, - подумал Олег и приказал бармену: - Вот теперь звони Маугли».
Указательный палец бармена нажал кнопки на мобильнике и сказал:
- Алло, Маугли?.. Да, это я… А я знаю, что не спишь… Какого звоню?
«Звоню сказать тебе, что ты мудак», - «подсказал» толстому Олег.
- Звоню сказать, что ты мудак, - стал послушно повторять в трубку толстый. – Чмо ты болотное, фуфло безмозглое. Гомик… Нет, не пьяный и за базар отвечу. Гомик ты драный, петух лагерный недодолбанный, педик вокзальный. Ага, ага, приезжай. Я тебе такие сейчас разборки устрою, мало не покажется. Пасть порву, моргалы…
В трубке толстого раздались короткие гудки – его собеседник отключил свой телефон. Олег тоже «отключился» от сознания бармена. Тот помотал головой, недоумённо глянул на телефон в руке, и вслух произнёс:
- С кем я сейчас говорил? Что за хренотень такая?
- Ты сейчас обозвал петухом какого-то Маугли, - обрадовал его Олег.
- Чтоб я Маугли… да ещё петухом?! Я же не идиот, – не поверил толстый.
- Спасибо за гостеприимство, - Олег встал из-за столика, положил на стойку плату за второй чай и пошёл к выходу.
- А? Что? Какое, в задницу, гостеприимство? – толстый озадаченно почесал лоб мобильником и повторил: - Что за хренотень?
В пять минут седьмого к остановке подкатил автобус. В числе других пассажиров в него сел и Олег. Когда автобус уже тронулся с места, натужно ревя мотором и выплёвывая из-под колёс грязный снег, ко всё ещё весело подмигивающей иллюминацией кафешке подкатила старенькая замызганная иномарка. Первым из неё выскочил рослый парень свирепого вида с развевающимися по ветру длинными неряшливыми патлами чёрных волос. За ним из машины вылезли ещё двое парней и вслед за патлатым направились в заведение, которое не так давно покинул Олег. Чем завершилась эта встреча бармена со своими дружками-корешками, он так и не узнал, автобус уехал в Москву. Впрочем, взаимоотношения бандитского отребья его не очень-то интересовали.
|
Комментарии