Дверь маленького гастронома открылась, звякнув колокольчиком, и улица встретила Лёшу морозным дыханием  январского утра. Неловко спускаясь по скользким  и мокрым ступенькам с банкой пива в руке, он направился к  ближайшей скамейке в  парке напротив. Домой идти не хотелось, настроение было, что говорится «на нуле». Присев на край скамейки, Лёша  открыл банку и не спеша потягивал холодное пиво.

 Город  опустел, редкие прохожие спешили побыстрее в тепло, в дома. Да и то, кому охота 2 января с утра совершать прогулки в парке.Лёша поёрзал на холодной скамейке, и поднял воротник. Вот ещё один Новый год встретил, 30- й в его жизни  и, что? Всё одно и то же – корпоратив, и как всегда на этом  не закончилось: клуб, чья-то дача, потом … потом … как- оказался дома? Куча грязной посуды, голова болит до тошноты, номер  какой-то Риты в телефоне…

А в детстве… как он ждал его, Новый год!  В Деда Мороза он не то, что не верил, но сомневался очень. Ему казалось, что есть специальная Новогодняя фея, и именно она исполняет все  желания.

Лёша хлебнул пива.  Его родители – геологи практически всё время были в экспедициях, и буквально сваливались на голову неожиданными возвращениями. Лёшу воспитывала бабушка Тася, мамина мама, закалённый ленинец, свято верившая в светлое коммунистическое будущее и полжизни проводившая на партсобраниях.

И поэтому всякие сюси-пуси, муси- муси  с внучком , а также сказки, феи и пирожки по воскресеньям Лёхе не достались, как и тёплые объятия.

 А ему так хотелось… так хотелось, чтобы его любили… нет его любили, конечно, но ему хотелось сюси-пуси и пирожков по воскресеньем, и сказок на ночь, и …он придумал.

Тогда он попросил Новогоднюю Фею,  чтобы родители подарили ему на Новый год щенка, собачонка, он будет заботиться  о нём, а щенок будет его ждать, и облизывать своим шершавым мокрым язычком при встрече.

 Несколько раз он намекал родителям, что очень надеется на Новый год получить под ёлочку щеночка, пусть даже самого непородистого, беспородистого, любого бы хотел очень. Мама была не в восторге от его желания, а папа, подумав, сказал:

- Мы, что-нибудь придумаем, Лёшкин!

На тот Новый год Лёша получил в подарок лыжи…

Всю ночь он проплакал в подушку, чтобы никто не видел эти сюси-пуси.

Больше он никогда не поверит в новогоднюю фею, которая обязательно исполняет все пожелания.

Лёша поежился:

- Ух, как холодно, ещё и снег пошёл.

Он обернулся и с удивлением увидел на другом краю скамейки некую особу, радостно провожающую взглядом пушистые снежинки,  спускавшиеся на землю.

-Что-то я не  заметил, когда она тут очутилась,- подумал  Лёша, украдкой разглядывая  соседку.

На ней была старомодная фетровая шляпка и такое же старомодное  драповое пальто  серо-коричнего цвета,  такая интеллигентная бабушка, образца середины прошлого  века или позапрошлого? Ещё на ногах у неё были боты, смешные очень и явно не погоде, и  полированная тросточка.  На коленях, её руки в вязаных перчатках удерживали сумочку -саквояж. Лёша  её сразу окрестил – Дора Дормидонтовна, Почему?

Ну, он не мог  объяснить, так вот приклеилось.

Лёша  допил пиво, и уже собирался вставать и ползти домой, благо, что недалеко, один квартал всего, как вдруг услышал:

-Кхе, кхе, - и через пару минут ещё: кхе-кхе, кхе..

Он повернул голову к соседке, бабушка перестала кашлять и внимательно посмотрела на него и подвинулась ближе. От неё пахло сладкими домашними булочками с ванилью.

Лёша опять подумал, что пора бы ему домой, засиделся уже, как Дора Домидонтовна произнесла:

-Милый юноша, не откажите мне в любезности,- и улыбнулась.

Лёша, которого давно никто не называл «милый юноша», и вид которого с трёхдневной щетиной, перегаром, и лыжной шапкой, натянутой почти на глаза никак не вязался со словом «милый», слегка опешил и пробормотал, что-то типа:

-Угу, конечно.

-Видите ли-, как ни в чём не бывало, продолжала старушка- мои ботинки очень скользкие,  а мне крайне нужно попасть в ту «Гастрономию» - и показала тростью на магазин напротив.

-Не соблаговолите ли, милый юноша, отправиться туда?

Лёша понимал, что она говорит по-русски, но смысл,  как-то с трудом доходил до его затуманенного сознания:

-Вы хотите, чтобы я вам купил продукты в магазине?

_ О, нет, только апельсины, если это Вас не затруднит, – и она стала рыться в сумочке в поиске нужной купюры.

Лёша поднялся, стряхивая с себя снег и бодро топая, чтобы согреться.

-Хорошо, сколько Вам – килограмм, два? – Снег всё усиливался и Лёша с удивлением заметил, что  странно, на бабушке не было ни одной снежинки: ни на пальто, ни на шляпке, даже чудо – боты были сухие и блестящие.

-Кило,  пожалуйста, и вот, возьмите, этого хватит? – она протягивала купюру.

- Хорошо, хорошо, потом отдадите, у меня есть,- сказал Лёша, даже не взглянув на деньги,  – я быстро.

- Вы так любезны, не знаю, как и благодарить Вас – со вздохом облегчения  ответила  чудная бабушка вслед уходящему Лёше.

Покупка апельсинов заняла не много времени, и через минут 10, довольный Лёша с пакетом ароматных ярко оранжевых шариков быстро приближался к скамейке.

 Бабушки не было, то есть она исчезла, не ушла, иначе бы остались следы на снегу, Лёша почти подошёл к скамейке, когда вдруг поскользнулся и полетел, подкидывая пакет, апельсины рассыпались и падали вместе с Лёшей:

-«Джаффа» - машинально прочитал вслух он название наклейки на апельсинах, падая в снег.

-аууууууу ууууу- отозвалось что-то со скамейки.

Лёша поднял голову, и подполз на четвереньках, ему в нос уткнулась мордочка щенка.

-Джаффа, – громче позвал Лёша, – и розовый мокрый язычок щенка лизнул его в нос.

Щенок был маленький , рыжий и очень пушистый, его чёрные глазки блестели и на шёрстке лежал снег, маленький хвостик радостно вилял из стороны в сторону. А рядом на скамейке лежала открытка из Лёшиного детства – с весёлым  Дедом Морозом, краснощёкой Снегуркой и целым зоопарком из лесных зверят, и все они кружились вокруг нарядной ёлки. Лёша перевернул открытку и прочитал:

-С Новым Годом, Лёшкин!

Слёзы предательски заблестели, готовясь образовать сюси-пуси… Но он и не собирался их скрывать, а пусть все видят, как мужик в шапке сидит в снегу около скамейки, весь в апельсинах  и ревёт, как дурак.

- Правда, Джаффа,- сказал он щенку, – идём домой – и положил рыжий комочек под пальто.

-С новым годом, Дора Дормидонтовна – крикнул Лёша, почему- то помахав рукой в небо, – и тихо добавил, с улыбкой:

 - С новым годом Дора Дормидонтовна…  в ботах.

Он уходил, осторожно  наступая на скользкий тротуар, ведь теперь его сердце согревало маленькое сердечко любящего друга, а ведь он обещал заботиться о нём и беречь. Его следы чётко отпечатывались на свежем снегу  и рядом, то появлялись, то исчезали следы  маленьких женских ботиков и тросточки, а на повороте они остановились, долго топтались в снегу, пока Лёшина фигура не скрылась в подъезде пятиэтажки, а потом исчезли.