«Не бродить, не мять в кустах багряных лебеды, и не искать следа…»
Я приехал, я вернулся, я здесь… Снова и снова читаю есенинские строки, и это значит, что наконец-то добрался, чтобы побыть одному и подумать. Я один на плотине реки. Это мое место, родное, потаенное. Здесь я бродил без цели, любил и мечтал, когда мне было четырнадцать; я приезжал в двадцать лет, затем еще когда-то, но потом всё реже... И вот теперь. Иногда мне кажется, что когда умру, моя молодость и старость придут сюда, на плотину, чтобы взглянуть друг на друга...
В последние месяцы плотина грезилась мне, и, словно живая, звала шумом воды. Но я обманывал себя, укрывался делами, прятался за обязательствами, врал самому себе, находя причины, почему не могу бросить всё и приехать. Но теперь, после бессонной ночи я понял, что хватит.
Словно осенний лист, я сорвался сюда.
В пути меня встречали поля, перелески, березовые посадки. Мне кланялся острый, украшенный ягодами шиповник, и, словно маяки родного берега, звали алые огни рябин. Это были мои места, и моя разбитая дорога пылила, вела за собой. Где-то здесь бродила светлым облаком потерянная часть моей души, самая чистая и зовущая.
Я приехал ранним утром, чтобы свесить ноги на плотине, понимая, что некуда спешить. Нет ничего глупее, чем спешить. Я всматриваюсь в долгий осенний рассвет и слушаю, как просыпается жизнь, как внизу бьет о камни вода… Как долго меня не было!.. И все это время плотина сбрасывала воды, их не повернуть вспять. Недаром говорят: «река жизни». Это самое простое и верное сравнение.
Я смотрю на восход. Уже сентябрь, утро прохладное, но солнце, алое и ласковое солнце разливает последнее тепло по моему сердцу. Да, я здесь, и я пью один. Что может быть хуже… и что может быть лучше, чем пить одному утром, думать и вспоминать. Хмель лианой проникает в меня, стелется и путает мысли, дарит тепло вместе с рассветом.
Я приехал, чтобы остаться наедине… с тобой.
Ты всегда со мной, все эти годы я ношу тебя, словно в шкатулке. Я прячу тебя от мира и любуюсь только тогда, когда без тебя невыносимо идти дальше. Годы, время, взлеты, падения – всё это наносное по сравнению с тобой.
Именно здесь я нестерпимо болел тобой, и эта боль освещала меня. Я мечтал о тебе; мне хотелось, чтобы ты бежала по этому лугу за плотиной, а я шел следом, в блеске росы едва находя следы. Я целовал бы их, различая, где ты коснулась травы. Но ты никогда не бывала здесь, и не встречала рассвет со мной. Виноват ли я в этом?..
Сейчас я знаю, что ты – лучшее, что могло бы случиться со мной, но не случилось. Иногда я говорю себе, что так угодно судьбе. Мы не вместе, но я ни за что не отпущу тебя. Я знаю, и ты любила меня, но не дала шанса этой любви пустить корни, подняться к небу, воспрянуть множеством соцветий.
Хотя кто теперь рассудит и нужно ли думать об этом. Вот я, один у плотины, а  ты спишь сейчас в каком-то из городов мира, или отдыхаешь на побережье, или купаешься в лазурном водопаде. Где же ты, где твои пшеничные волосы, где взгляд голубых глаз?
Где бы ты ни была, спасибо тебе за то, что ты есть! Храни тебя Господь!
Мне отсается выпить за тебя и мысленно отправить привет из этих мест. Может быть, он дойдет до тебя, его донесут голоса улетающих птиц.
Счастливый ли я человек?
Да, я счастливый человек.
Спасибо тебе за это.
Как там у Есенина:
«Не бродить, не мять в кустах багряных лебеды, и не искать следа…»
Здравствуй, божий рассвет, такой печальный в сентябре. Здравствуй.