Баннер
 
   
 
     
 
 

Наши лидеры

 

TOP комментаторов

  • slivshin
    79 ( +90 )
  • Владимир Константинович
    42 ( +45 )
  • shadow
    34 ( +10 )
  • Тиа Мелик
    26 ( +51 )
  • sovin1
    20 ( +19 )
  • Соломон Ягодкин
    17 ( +3 )
  • gen
    12 ( +5 )
  • Макс мартини
    8 ( +16 )
  • Тамара Фёдоровна Москаленко
    6 ( +11 )
  • kanahin.aleksey1977
    4 ( +2 )

( Голосов: 5 )
Avatar
Стоит жить – жить достойно… А остальное – время покажет…
22.03.2014 01:35
Автор: Лана Гнедко

Последний месяц осени…

Последние дни, когда можно шуршать листьями…

Я бродила по парку моего города, минуя аллеи и протоптанные дорожки, чтобы пошуршать листьями, и послушать их сказки…

Вернее – услышать…

Лишь однажды они рассказали мне историю, которую я не могу забыть до сих пор. Поняла ли я её тогда, будучи подростком, не знаю, но запомнила – навсегда…

Был субботний день, но начавшиеся холода уже не пускали в парк как в летние дни на прогулки, и поэтому очередное соревнование по «охоте на лис» наш руководитель решил провести в городском парке. Вряд ли кто захочет в пасмурный денек выбраться туда на прогулку. Это нам, увлеченным «охотой», были нипочем ни накрапывающий нудный осенний дождь, ни внезапные порывы ветра.

И вот мне выписан стартовый билет, вручен приемник, и…СТАРТ!

…наконец найдена последняя «лиса», и надо быстрее возвращаться, чтобы не потерять драгоценные минуты и даже секунды. Я выросла рядом с парком, и поэтому мне были известны все тропки среди заросших деревьев, но к чему тратить время? Отключив приемник, я побежала напрямик, не выбирая дороги. Какой-то звук отвлек мое внимание, и хлесткая тополиная ветка звонко шлепнула мне по лицу. И вдруг…

…я поняла, что не знаю, где нахожусь. Где-то невдалеке был виден дом, огороженный невысоким забором, и я услышала лай собак. Из трубы дома струился дом, и я почувствовала запах дыма. Откуда это всё? И тут я увидела старика, который, заметив меня, махнул мне рукой, приглашая подойти. Удивительно, но я не испытывала страха, как будто такое происходит со мной каждый день.

- Заходи, внучка, самовар уже вскипел, - пригласил он меня, и пошел в дом, явно приглашая именно меня.

Я подошла к калитке, и подбежавшие собаки, обнюхав меня, радостно завиляли хвостами, как будто узнав хорошую знакомую.

Дом был срублен из неотесанных бревен, и еще в небольшом коридорчике я почувствовала уютный аромат дерева.

Светлица была как иллюстрацией из книжки о быте старых времен, но мне было не рассматривания ожившей картинки из прошлого: старик уже наливал чай в большую деревянную кружку, поставив рядом туесок с мёдом.

- Что, за сказкой снова пришла? – спросил он, и я только кивнула в ответ.

- Самая лучшая сказка – это та, что рассказана жизнью, - начал старик, раскурив трубку. – Жила здесь, на околице, одна девушка. Звали её Янина, и все в округе, лишь увидев её, начинали улыбаться – настолько она была приветливой и милой всем. Но однажды случилась беда: пропала девушка, и никто не мог сказать, что приключилось с ней…

…сколько воды утекло с тех пор, как я виделась с дедушкой Стояном?

И вот меня уже давно зовут «тётенькой», а Стоян – какой он стал? Да и существует ли он на самом деле? Или это мои детские фантазии?

Я редко вспоминала о нём, но каждое последующее воспоминание вызывало внутри какое-то беспокойство, потребность помочь ему. Но что я могу сделать?

Вопрошая саму себя, я понимала, что  – могу…

 Каждый может что-то, но каждый ли хочет это «что-то» сделать? Обычно для этого необходимо сделать усилие, «вырвать» себя из привычной, размеренной, где уже всё давно определено, комфортной зоны.

И не важно – удобный ли это диван с телевизионным пультом в руках, архи-важно-срочные бизнес-дела или обычная рыбалка. Или, что еще проще – дружеская встреча со старым знакомым. А, может, недокуренная сигарета и отставленная в сторону чашечка ароматного кофе…

У каждого своя комфортная зона…

Так что я могу?

Может, попробовать соединить обрывочные фразы Стояна, «отключить» привычное понимание событий и…увидеть историю Стояна, его дочери?

Гляди, и легче станет старику…

…вот только позабыла яза столько лет многое, поистерлись подробности его первого, самого полного рассказа, но…

Осталось главное – помять о девушке Янине, что пыталась противостоять злу. И – получилось? Вряд ли…но – пока…

А я нахожу для себя отговорки, что мол, всё некогда, да и к чему? Когда-то сделав первый шаг, я остановилась. И разве возможно понять, что там, за горизонтом? А надо бежать, чтобы хотя бы стоять на месте, успевая за стремительным потоком времени…

И даже после такого решения долго я не могла осмелиться на встречу со Стояном…

Вспомнит ли?

Захочет ли вновь всколыхнуть в памяти те «черные» дни?

Да и – будет ли встреча?

…внезапная, вопреки всем правилам крещенская оттепель превращала еще вчера белоснежные тропки  парка в месиво из тающего снега и грязи.

В такую погоду – в парк?

Или – именно, в такую, и только сейчас…

…и дом был на старом месте, вот только не вился дымок из трубы, а когда-то звонко-серьёзная компания сторожевых псов как трусливые гиены прятались пол порогом. Я толкнула калитку и прошла по тропке к дому…

Безмолвие… 

И тут я увидела Стояна – и не узнала. Вроде и сила есть в теле, но понурые плечи, взгляд в землю…

Он сидел, прислонясь к порожку, и вначале я его и не заметила – лишь ощущение серой глыбы.

Но Стоян и не обратил на меня внимания – как будто время застыло на это подворье…

Так и стояла я безмолвно…

Сколько – не знаю. Всё относительно, а время – тем более…

Бывают, что часы пролетают, сплетаясь в дни, и мы не замечаем, а бывает, что минуты начинаем считать мигами…

…наконец поднял старик голову, скользнул взглядом по мне, и промолвил печально: «Долго шла ты…может, уже и ни к чему…поздно…»

И снова сник…

Что же так медлила я? Столько лет…всё откладывала, находила глупые отговорки…

… - Янина, доченька, не убегай далеко, - обычно суровый, сейчас голос отца звучал совершенно по-другому, с нотками теплоты.

- Хорошо, батюшка!

Но разве можно удержать ветер в поле?

Так и проказницу-дочурку. Её звонкий смех мог зазвенеть серебряными колокольчиками в один миг в одном месте, а спустя две-три минуты – уже отозваться слабым эхом с совершенно другой стороны.

Баловал для всех суровый молчаливый Стоян свою Янину. Да и как можно было иначе?

Девчушка росла и становилась всё более похожей внешне на свою матушку Ярину, которую сама и не помнила. Только по рассказам отца оживали перед ней картинки, где были её батюшка с матушкой счастливы и молоды.

Единственно, от чего хмурилось лицо её батюшки – так это от расспросов о том, что же случилось в те давние времена, где сейчас её матушка. Но как  отец не хотел признавать, что нет его любимой Ярины больше на белом свете, так и маленькая Янина чувствовала порой ласковую руку матушки, нежно её гладившую. Что это было – наваждение, желанный мираж, или на самом деле удавалось Ярине подать весточку о себе, приласкать свою дочурку? Кто знает…

А, может, кто-то и знает, да неведомо это нам…

Девочка стала всё реже спрашивать, и постепенно – совсем перестала, чтобы лишний раз не тревожить отца. Не по годам смышлена была малая…

Но…разве возможно убежать от того, что всегда с тобой?        

Мы, забывая прошлое, не освобождаемся от него. Ведь прошлое – не багаж, который можно оставить на какой-нибудь станции. Оно  следует за нами, как тень, то прячась, то обгоняя, то наступая на пятки…

Сколько вешних вод утекло с тех пор, а сердце Стояна всё кровоточило – хоть упоминай, хоть нет о тех давних событиях.

«Уберечь бы дочурку»,- только этого и желал он, но как?

…с детства отличалась Ярина необычной, яркой красотой. И можно было привыкнуть к такому, и загордиться, но – чем? Не доверяла девушка, льстивым речам парней, ценя отнюдь не внешние качества. Порой всматривалась она в своё отражение в зеркале, желая узреть не правильные черты, а то, что скрыто за ними. Что там?

И предпочитала она не шумные гуляния сверстников, а в одиночку отправиться в лес. Поговаривали, что умела и ворожить она, да только никто не мог сказать, что творила худо. Наоборот – старалась помочь каждому страждущему: кому ласковым, поддерживающим словом, кому травку даст, чтобы худобу изгнать, кого чаем напоит, от которого силы просыпались немереные.

И много парней сваталось к ней, и странен был её для многих выбор – молчун Стоян, который и ухаживать-то не мог толком. Увидела однажды Ярина его на ярмарке, на которой он один был, наверно, таким серьезным и суровым внешне. Но заглянула Ярина ему в глаза, и увидела в его взоре и доброту, и смешинку, и самое главное – то, что давно хотела увидеть – во взорах других, в своём…

И определила эта встреча её судьбу. И стал теплеть в её присутствии взор Стояна, и куда-то пряталась обычная строптивость Ярины, и хотелось следовать за ним хоть на край света.

И совпали их звёзды, и была сыграна веселая свадьба, и последовала она за ним на край света – охранять земные и небесные пути, на которых был стражем Стоян.

Но не всем доставила радости та свадьба. Стали отвыкать к тому времени люди жить в добрососедстве, радоваться вместе с другими чужому счастью.

Зависть, злоба, переходящие в ненависть стали прорастать как сорняки в некоторых душах.

И если не могли они объединиться для светлых дел, то тьма собрала под своим крылом тех, кто истекал желчью…

И через год, когда дом Стояна услышал первый плач его дочери Янины, случилось непоправимое.

Налетел чёрный вихрь, закружил Ярину вместе с дочерью, и понёс её вдаль…

И случилось это в ту пору, когда Стояну пришлось ненадолго отлучиться из дома по срочным неотложным делам. С тяжелым сердцем отправлялся он в путь, и не зря. И спешил он быстрее возвратиться, и всячески мешала ему мгла это сделать.

И застал он дома полный разор.

Опустился без сил на порог дома…

Сколько он так просидел – неведомо. Время остановилось для него, проведя черту между тем, что было и тем, что сейчас…

И вдруг почудилось ему, что слышит он какой-то звук. Кто это? Всё живое разбежалось на несколько верст от того урагана, и даже мухи не досаждали ему, как прежде.

Может, почудилось? Но, нет…

Вроде чьё-то рычание. Стоян мог бы сразиться с любым зверем с голыми руками и завалить его, но – к чему? Кого защищать?

Поднял Стоян голову, и увидел перед собой огромного волка. Вёл он себя совершенно не как зверь, зовущий на бой, а, скорее, звал за собой.

«Что ж, если суждено ему погибнуть в глухой чаще, то и лучше», - подумал человек и пошёл за зверем.

А тот, обрадовавшись, что понял его человек, стрелой полетел в лес, что Стоян еле поспевал за ним.

И вывел его волк к норе, из которой вынес он, держа в зубах, человеку завернутый сверток.

Свёрток, что был ценнее всех сокровищ мира для Стояна…

Вопреки всей тьме, что закручивала Ярину, смогла та выбросить из вихревого потока дочурку, и подхватил ту неведомо как очутившийся там огромный зверь. И не растерзал он нежное тельце, утоляя свой голод, а спрятал, что бы потом вернуть девочку отцу. И не могла успеть за ним тьма, и истощали ей силы невидимые стены, что вставали за спиной летевшего стеной волка…

Не могли силы зла совладать с самой Яриной, и нацелились они уничтожить ту, которая еще не могла противостоять им. Но какая мать не сделает всё мыслимое и немыслимое, чтобы защитить своё дитя? Сколько историй ведает нам народная молва о силе матери в опасный час для её ребенка…

Так было и в этот раз. Отдала себя вместо дочери Ярина…и не сожалела об этом. Понял это и Стоян, и за двоих отныне стал оберегать Янину ото всех бед.

Недосуг было ему тратить время на горевание по любимой жене, была у него на руках та, ради которой надо было жить, растить дочурку, и защищать…

И подозревал Стоян, кто закрутил тот вихрь, но что мог он противопоставить колдовскому злу? Мог он отразить врага, что стоял пред ним, но с подлостью, завистью не мог он справиться в одиночку. Понимал, что, увлекшись борьбой, мог потерять дочурку…

Чувствовал он, что со всех сторон подступала тьма к его дому…

И как узнать, с какой стороны в следующий раз исподтишка нанесет она свой коварный удар?

Как мог оберегал он Янину от сторонних глаз, от людских наветов да шёпотов. А те злословить начали раньше, чем свершилось зло…

И когда случалось отлучаться по долгу службы Стояну, то крепко-накрепко наказывал он дочурке никуда не выходить со двора. И огородил он своё подворье высоким частоколом, уходящим своими остриями в небо, что, бывало, в пасмурную погоду цеплялись тучи за него.

Но однажды вернулся он, и застал он снова разор дома…

И ворота были закрыты, но зияла огромная дыра в высоком заборе…

Где искать? Куда отправиться?

Второй раз в своей жизни поник Стоян, и не ведал, что делать ему…так и просидел до ночи он на крыльце…

Но вдруг почудился ему шелест, как будто огромная птица кружит над ним. Но укрывала его тьма, и не мог он ничего разглядеть в небе, затянутом свинцовыми тучами...

- Батюшка…- неужели это горе играет такие злые шутки?

И детская ручонка коснулась его бороды, ласково гладя его…

- О, силы-хранители, как отплатить вам за дар этот? – и подхватил Стоян свою дочурку на руки, и закружил её…

- Прости. Батюшка, не могли мы вернуться раньше, преследовал нас черный ураган долго…

- Мы? – переспросил Стоян, не выпуская Янину из рук, чтобы не потерять своё сокровище.

Зажег он свечу, и увидел тогда, что сидит поодаль огромный зверь. Без страха подошёл к нему Стоян, и узнал он в великане того самого волка, что уже раз спас его дочь. Неужели и в этот раз поспел он и уберег Янину? Но как?

И, присмотревшись, увидел он за спиной волка огромные крылья.

- А я тебя помню…- и всплыли картины рассказы Ярины о волке, что обрёл крылья, сорвавшись со скалы вниз. Вот только не было крыльев у него, когда спас он Янину в прошлый раз, это Стоян помнил точно.  

- Чем я смогу отблагодарить тебя? Отныне двери моего дома всегда распахнуты для тебя…

- Однажды твоя Ярина помогла обрести мне крылья…много рек утекло с тех пор, неся свои воды в единый океан, и утратил я их, поддавшись однажды течению суеты…- начал свой рассказ зверь… - однажды помогли меня светлые силы, привели меня тогда к твоему дому, когда был первый ураган. Но не хватило мне сил унести Ярину, и лишь успел подхватить твою дочь…а вчера, когда осознал я, что в этот раз опять может не хватить мне сил, чтобы перепрыгнуть через твою ограду, и выросли вновь мои крылья…

- Так что это я должен твоей семье, - закончил свой рассказ волк.

- А что это мы на крыльце? Добро пожаловать в дом. Меня, думаю, ты знаешь – Стоян зовут, а как тебя величают?

- Лютый я…хотя когда-то было и другое имя у меня, но…не время сейчас называть мирские имена…

- И совсем ты не Лютый, ты очень добрый! – воскликнула молчавшая до этого Янина, с силой, насколько хватало в её детских ручонках, обнимая огромного волка.

- Придет время, надеюсь, и назовёмся мы другими именами…

И с тех пор, когда возвращался Стоян домой, и не находил он дома дочурку, то знал, что под надежной она охраной. Ведь ждал его накрытый салфеткой на столе его ужин, приготовленный заботливой Яниной…

…и никто не ведал из них, что новые сети плели силы тьмы…

…я бродила по парку, вороша прошлогодние листья…минула та осень, пролетела зима, и еще одна, когда вновь привели меня ноги к тому месту, где когда-то было подворье Стояна…

Где ты? Что же всё-таки приключилось с твоей женой, где она сейчас? И – почему в прошлую встречу я не видела непоседы Янины? Но не захотел, Стоян, видимо, вновь бередить свои раны, не смогла я увидеть его…

Но той же ночью приснился не сон.

Или – я грезила наяву? Кто знает, как правильно назвать то, преподносит нам жизнь? Порой спит наш разум, когда механически просыпаемся, идём на работу…

И открываем бездны, которые открывает нам безсознательное: во сне или наяву…

И кто отличит одно от другого?

…я увидела того самого волка. Вот только куда подевались его огромные крылья? Видела я его серым, а сейчас был как смола, черным…

Да и он ли это?  С чего это я вдруг решила, что это Лютый?

Почуяв, наверно, мои сомнения, оскалил зверь огромную пасть, предупреждая меня, чтоб не нарушала я его территорию. Мгновение, и вот уже в прыжке он, чтобы проучить меня…

Страшно? Почему-то не это было самым главным в тот миг для меня. Сама не ведая почему, выкрикнула я: «Вольх!», и замер в паре локтей предо мной зверь.

А потом – сник, и превратился из великана в обычного темно-серого волка, ну если только чуть большего размера, чем его сородичи-степняки, что обитают сейчас в наших краях…

Но уже в следующее мгновение встряхнулся он, внимательно посмотрел на меня и…стал вновь черным.

- Откуда ты знаешь это имя? Давно меня никто так не звал? – сквозь грозный рык различила я, - Кто ты? Как посмела назвать? Отныне я – Лютый!

 Умею понимать язык животных? Вряд ли…

Людей научит бы слышать и слушать, не то, что понимать…

Но…

- Не злись, Вольх. Я хочу тебе помочь, а кто я – не так уж и важно сейчас…

Откуда я могла знать это? Слова срывались с моих уст, и лишь, услышав их, я сама понимала их смысл…

- Никто уже мне не поможет, - вновь сник волк.

- Нельзя никогда опускать руки…ну…или лапы…

- Вот именно – лапы…- переминаясь, повторил за мной зверь, и, рассматривая их, как будто видел в первый раз, - а когда-то это были руки…

- Так ты – оборотень?

- Был…а сейчас – я зверь, что рыскает в поисках своей жертвы…

- Зря ты так, Вольх…

- Так люди сейчас считают…

- Не время вторить людской молве, она чаще бывает зла, нежели доброй…но сейчас Янина ждёт твоей помощи…

- Янина? Она не… - вскрикнул Вольх-Лютый, и тут же осёкся… - да-да, конечно…но что я могу сделать?

- Самое простое и самое сложное – поверить ей!

- Я не верил – я доверял ей!

- Вот именно – верил, доверял…куда же всё это подевалось? Почему всё в прошлом?

…я говорила с Вольхом, а сама удивлялась: откуда я могла знать, как  помочь Янине? Как будто неведомый, профессиональный суфлер подсказывал мне нужный текст. Так порой бывает – кто-то, сам не ведая, указывает нам путь…

 Вот только была это не театральная сцена, и отнюдь не репетиция…

И игра, которую мы называем ЖИЗНЬ…

Настоящая, без сценария, без распределения ролей, работы в выгородках, прогонов и генеральных…

Скорее, театр экспромта на опушке леса с единственной постановкой…

Хотя…может, и играет кто-то нами, умело расставляя фигурки? Но отвлеклась я…

…вера, надежда, любовь…это триединство, и оно или имеет в тебе силу, или нет. Но если ты чувствуешь, что всё прошло – то вряд ли и было. Может, ты однажды попал в мир грёз. А потом он растаял на рассвете с первыми лучами восходящего солнца, точно так же, как тают туманы на горных вершинах. Вот только было это не солнце, а людская зависть и злоба.

- Не учи меня, - резко одернул меня Вольх, и – опять сник, - хотя…ты права…

- Вольх, очнись! Сбрось с себя паутину! Лучше поведай мне свою историю…

- Нечего сказывать…Янина отказалась от меня. Зачем ей нужен был дикий зверь? А в человечьем облике она и не знала меня. Утратил я способность им становиться, еще, когда налетел первый смерч, унесший её мать.

- Она сама тебе сказала?

- Нет. Принесли мне сороки разговор…

- И ты поверил болтовне? А Янина?

- Не видел я её больше…да и вряд ли узнала бы она меня – почернела моя шерсть сразу…

Глаза волка затуманились, мне даже показалась, что скатилась слеза. Но огромный зверь не мог позволить себе слабости, да еще и в моём присутствии.

- Ты первая, кто так разговаривает со мной. Вернее, вторая…

- Первая – Янина?

- Нет. Ярина, её мама. Это она однажды позвала меня, и я услышал её…это она мне помогла когда-то обрести крылья…а потом я утратил их, и обрёл их, когда её дочери грозила опасность. Но..в третий раз мне вряд ли это удастся. Не ценил я их…и – не уберег дочь Ярины…

- Поспеши, Вольх…они ждут тебя…

- Они? – зверь с удивлением посмотрел на меня… - Они? – повтори он и – просиял.

И увидела я в его облике не дикого зверя, а князя…

Того, кому суждено было защищать нашу землю от ворогов…

Так вот кем был, оказывается, Вольх…

…я стояла не на опушке леса, а в заросшей части городского парка. Был это сон? Или…

…огромный зверь бежал, преодолевая преграды различной сложности, возникающие у него на пути, будь то поваленные ураганом деревья, бурлящие ручьи, овраги, и казалось, что он летит над землей.

Летит? В какое-то мгновение Вольх осознал, что почти забыл, как это: расправить крылья за спиной и воспарить…

Потерял он свой дар…

Или..как там сказала дерзкая незнакомка? Вера или есть, или нет…

Надежда жива или погибла…

Любовь…

Всё вместе взятое и есть – крылья…

Мысли отрывочными фразами всплывали, и – рвались…

А он все мчался туда, где ждали его помощи…

И он должен был успеть! И так потеряно на неверие много времени.

Где оно? Отдано в жертву злобной молве…

Неведомая сила дыхнула на него холодом, и – откинула назад. Вольх ринулся было вперед, но в последний миг осознал, что стоит на краю обрыва. Откуда-то он ведал, что Ярина с дочерью там, внизу. Разглядеть что-либо было невозможно – густой туман скрывал всё, и даже звуки не могли вырваться из его плена.

И Вольх мог бы прыгнуть вниз, не задумываясь, но что потом?

Он не мог себе позволить не то, чтобы разбиться, а даже  растратить свои силы – она ему нужна для того, чтобы самых дорогих для него людей.

И даже если произойдет чудо, и он останется невредим после прыжка в бездну, то, как потом они все вместе выберутся из пропасти?

Сколько безрассудных смельчаков прыгало вниз с отвесной скалы, и?

Кто-нибудь знал того, кто мог вернуться сам и помочь еще кому-то?

…он, стоя на краю скалы…

…зов…

Он вспомнил, что такое уже было…

И он поверил, и прыгнул со скалы, у лишь тогда выросли у него крылья…

А сейчас?

Зов? Да, из бездны, укутанной плотным свинцовым туманом, он не мог ничего услышать, но…зачем он здесь?

Может, по зову сердца? А что может быть верней?

Идти на него, и тогда никакой туман не устоит, и все чары растают…

Вновь – чудо? Обыкновенное…

Вольх слышал зов своего сердца, он прыгнул вниз, и – полетел!

Да-да, у него получилось их обрести! И неважно, сколько раз ты терял…главное – поверить в себя и отбрести утраченное…

Может, это еще невозможней, чем в первый раз, когда ты еще не познал горечь утраты…

Найти силы, чтобы поверить в самое трудное – в себя, не оставить надежду в лабиринте сомнений и сохранить любовь…

Не ту, которую показывают в фильмах «18+», а – настоящую, познать которую не каждому дано…

Вернее – взрастить в себе…

Вольх окунулся в молоко тумана и буквально ослеп. Куда двигаться? Утратив все чувства, присущие ему в обычной жизни, необходимо было использовать другое…

Не может такого быть, чтобы всё было зря…

Он передвигался, полагаясь только на внутреннее чувство, и вряд ли он ощутил, что интуитивно нашел хорошо замаскированный вход в скале. Скорее всего, обладай он обычным зрением, это ему и не удалось бы…

Сколько длился его путь – он не ведал…

Но вот туман стал менее плотным, и Вольх смог разглядеть огромную пещеру. Сюда не мог проникнуть солнечный свет, но не было той плотной мглы – скорее, легкая дымка тумана, мягко стелящаяся под ноги.

Вольх ступил на неё – и она стала обволакивать его, и тут же зверь ощутил почти позабытое им, когда исчезала шерсть, когти на лапах уменьшались, хрустели кости, становились не такими острыми зубы, и он обретал облик человека…

Вольху показалось, что однажды он здесь уже бывал, вот только всё было с точностью до наоборот: тогда он в первый раз обратился в огромного зверя, точную копию того, которого он победил в поединке вожаков. То была знатная схватка: вожак человеческий и звериный вышли один на один, и человек не мог использовать при этом ничего, кроме своей силы, отваги и ловкости…   

Вольх оглянулся…да, это было то самое место!

И вот же когда-то им оставленная одежда!

А туман тем временем стал редеть, и он увидел…Ярину!

 С тех пор, как он подхватил из её рук маленький шевелящийся сверток, она нисколько не изменилась.

Всё та же стать, чёрные, как смоль, волосы, и красота…

Вольх пригляделся: да она же качает на руках ребёнка! Вернее, все её движения были такими, как будто на руках у неё была дочурка, но самом деле…руки её были пусты!

Вольх позвал её – но его голос погас, растворился в тумане, не коснувшись Ярины.

Тогда он шагнул к ней, но уперся в прочную невидимую стену.

Может, попробовать отыскать Янину и вместе они смогут тогда её преодолеть?

Вольх шагнул в другую сторону и вдруг очутился на другом краю озера. И на берегу он увидел девушку. Да это же Янина!

Он устремился к ней, и это желание было так сильно, что Вольх даже не заметил той преграды, подобная которой не пустила его к Ярине.

- Янина!

Девушка вздрогнула, услышав своё имя, повернула голову – и никого не увидела.

Вольх был уже на расстоянии протянутой руки, и продолжал звать её, но та не видела его.

Вольх прикоснулся к ней.

- Янина, ты помнишь меня?

- Кто ты? Мне кажется, я когда-то знала тебя. Но это было в какой-то другой, скрытой от меня пеленой забвения жизни. Или…может, то как раз и была моя жизнь, а сейчас…я тщетно пытаюсь всё время вспомнить хоть что-то, но – увы…

- Если не можешь вспомнить – не надо…начни жить, и тогда то, что было, постепенно сложится для тебя в картинку. Воспоминания вернутся, и ты обретешь себя. Но если ты слышишь мой голос, и узнала его, значит, твоя память не полностью спит. И ты вспомнишь всё. Прикоснись ко мне….

Янина протянула руку, но она, коснувшись Вольха, не почувствовала его.

- Где ты?

- Я здесь. Ты поверь, что я есть, преодолей свои сомнения в том, что я лишь призрак.

- Мне кажется, я касаюсь твоего тебя. Но это, скорее, похоже на то, как бы я дотронулась до облачка.

- Позови меня, Янина! Вспомни, как меня зовут!

- Если я не помню, кто ты, то, как я могу помнить твоё имя? Хотя…мне всё время слышится чей-то ласковый голос, как будто матушка баюкает меня, рассказывая увлекательные сказки…там был какой-то князь, умевший оборачиваться волком…и звали его…Вольх!

И тут девушка отпрянула от него.

- Кто ты? Это ты – Вольх? Но…разве я знала тебя?

- Вспомни другое имя, Янина! Ты уже видишь меня, значит…Янина…-  Вольху хотелось найти слова, фразы, чтобы девушка вспомнила его, узнала, но…

 - А кого помнишь ты?

- Матушку…вернее, её голос…вспоминаю мужчину…кто он? Может, батюшка? И..еще кто-то…образ ускользает, не могу сосредоточиться…имя странное – вроде жесткое, но я не чувствую в нем угрозы…Лютый! Но это же…волк? А ты кто?

- Это я, Янина!

- Ты – человек? Где я? – множество картин из прошлого пролетело в один миг перед ней, и вспомнила девушка всё: и как росла, и как спас её волк, и – как попала она в этот мир забвения. И вспомнила, как был у неё верный друг, но, однажды услышав злой шёпот, прислушалась к нему, и…перестала доверять она волку, и страх стал сопутствовать ей. Невозможно дружба между человеком и зверем…

Да и вообще – возможна ли? Каждый за себя, и надеяться, и верить можно только себе…

Так людская злоба вершит свои дела, заползая гадюкой в сердца, и, свернувшись клубочком, начинает ядом отравлять человеческую душу. Как заметить её? Становится она частью человека, и кажется ему, что это его мысли, его решения…

И уходит вера…в светлое, в доброе, в то, что…

А что оно – самое главное?

Каждый выбирает своё, и стремится удержать его, и убедить всех, что именно это – то самое…

…смогли ли вновь поверить друг другу Янина и Вольх? Вера проснулась в них, и затеплилась надежда, но еще долг был путь их…

Но смогли они, взявшись за руки, преодолеть преграду, что ранее преградила путь Вольха, и высвободили из плена забвения Ярину. Вместе они были, и многое стало им под силу.

И вернулись они в мир людей.

И увидев, свою жену любимую, расправил плечи Стоян, и скинул с них не один десяток лет.

И стала Янина верной женой Вольху, и вернулся он на княженье, и собрал свою дружину, и задрожали вновь все недруги земли русской…

Как удалось им всё это? Наверно, это самое большое и…конечно, самое обыкновенное чудо – веры в светлое…

…иногда, гуляя по старой части парка, мне чудится, как кто-то приветствует меня. Может, это Стоян? И я ощущаю его крепкое рукопожатие. А иногда я слышу тихую песню, особенно когда ветер тихонечко трогает ветки березы…

Мне захотелось спросить Стояна: «А как же те, кто остался в той стране забвения? Ведь наверняка же там были другие зачарованные…»

Услышала ли я ответ? Не знаю…но однажды я поняла: у каждого свой рок, и каждый должен его пройти сам. Преодолеть все преграды – те самые, что строит он себе сам…

И помочь ему сможет лишь тот, кто назначен ему…и лишь тогда, когда он первый захочет сделать свой шаг навстречу…

… «вот так-то, дочка…» - мне показалось, что именно это я услышала в шуме листвы вдруг заволновавшегося ясеня,-  «а ты заходи еще, коль желание будет…это только присказка, а я ведь знаю много былей про эти места – и как жили те, кого не помните вы сейчас, и как начинали черное золото добывать, и как город стал расти…заходи, дочка…чайком угощу…»

И не задавала я больше вопросов…

Стоит жить – жить достойно…

А остальное – время покажет…

...да…долго, не один год сказывалась эта быль для меня, да скоро стало завершение…

Или – это только начало?

Поживём – познаем…

 

Комментарии  

 
+2 # Юрий Богданов2 22.03.2014 10:19
В годы своего отрочества и в первые, будучи подростком, Слышу, они лапками шуршат — шур-шур, мур-мур... И у нас тоже — мгла и шуршание.

M.Булгаков,"Бег"
 

Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти под своим аккаунтом.

Регистрация /Вход

Сейчас на сайте

Сейчас 1729 гостей онлайн

Личные достижения

  У Вас 0 баллов
0 баллов

Поиск по сайту

Активные авторы

Пользователь
Очки
7277
3399
2650
2495
2485
2066
1904
1672
1405
1225

Комментарии

 
 
Design by reise-buero-augsburg.de & go-windows.de